Сибирские огни, 1948, № 6

— Можно ли хранить снаряды дет двадцать—тридцать? Он наверно ие так хотел выразить свою мысль, но стрельба спутала фразы. — А зачем тебе это? Масалов вскинул на меня глаза и, по­ няв, что я тороплюсь, ответил с расста­ новкой: — Наш колхоз стоит у самой тайги. Пеньков уйма... Вот туда бы эти снаря­ ды... Па раскорчеванной земле пшеница хорошо растет. — Ну и что же? — Надо бы поэкономить... Все равно эту стену ими не пробьешь. В самом деле, стены бункера настолько крепки, что снаряды оставляют на пих только вмятины. Но артиллеристы продол­ жают бить от всей души. В это время на площадь выбегают львы, кабаны, волки, ползут оголодавшие уда­ вы... Фашисты рассчитывали, что голод­ ные звери бросятся на людей. Но обита­ тели зоопарка, видимо, миролюбивее тех, кто их выпустил. Они всего-павсего торо­ пятся на волю. Роты гвардейцев, не обращая внимания на зверей и выстрелы, прорываются в мертвое пространство. В тяжелые чугун­ ные двери западного бункера летят грана­ ты. Несколько раз хлестнул огнеметный танк. — Сдавайтесь, а то подорвем, — бара­ баня прикладом по двери, кричит развед­ чик Большаков. — Айн момент! — В узких щелях амбразуры показывается белый платок. Медленно, со скрипом открывается тя­ желая чугунная дверь. В бункер ввали­ ваются гвардейцы. Толпы бледных гитле­ ровских головорезов жмутся к стенкам. Женщины валятся в обморок, истерически кричат. — Тише, дикообразы! — успокаивает Большаков, выбираясь на средину зала первого этажа. — Почему так говорить? Это есть гос­ питаль. Есть много душевно-больной, — обращается ко мне немка в белом халате. Она еле-еле говорит по-русйки. — Сумасшедшие, значит? Ум потеря­ ли? Так, да? — ввязывается в разговор сержапт Масалов. — Да, да, —• бормочет немка, — есть много душевно-больной. — Почему? — допытывается Больша­ ков. — Не было счастья в войне, — отве­ чает немка. — А истреблять русских людей было вашим счастьем? А горе наших матерей — тоже было вашим счастьем? — кри­ чит Большаков, хватаясь за автомат. — Отставить! Боец недовольно ворчит. Приходит Шейкин, он сообщает, что второй бункер тоже сдался, и предлагает принять меры к охране гарнизона. В подземелье — электростанция, водо­ качка и большие склады продуктов. Длин­ ные коридоры забиты метровыми аккуму­ ляторными батареями. Верхние этажи пе­ реполнены электроприборами, трансформа­ торами, распределительными щитами, ра­ диоаппаратурой. В одной из комнат группа фашистов продолжает отстреливаться. Шейкин тре­ бует захватить всех живьем. На пороге падают три гвардейца. Приходится от­ крыть ответный огонь. Фашисты подни­ мают руки. Их главарь бросается к ру­ бильнику. На замкнутой цепи высокого напряжения вспыхивает синий огонь — немца как не бывало... Позднее работники особогоотдела по­ добрали тут пепел, в нем оказались слит­ ки расплавленных пуговиц, железа и да­ же золота. Возле бункеров растут вороха трофей­ ного оружия. Судя по количеству винто­ вок, автоматов и пулеметов, пленных при­ мерно около четырех тысяч. Загораются костры. Роты располагают­ ся в саду, отдыхают, приводят себя в по­ рядок. У звериных клеток толпятся бой­ цы, покатываются над мартышкой, кото­ рая после слова «Геббельс» обязательно зажимает уши. В другом месте потешают­ ся над носорогом, тут же переименован­ ным в Гитлера. Бойцы навязали на пал­ ку связку железных крестов всех степе­ ней и стараются нацепить ему на шею. Шейкин приглашает всех в «птичий рац». Но здесь интересного мало. Клетки раскрыты, птицы разлетелись. Рота только что прибыла в зоологиче­ ский парк. В палатку вносят раненых. После операций они остались в полку. Кочетков и Ладыженко слезают с повозки без помощи санитаров, но их тут же под­ хватывают бойцы. Потерявший ногу Пет­ рович бредит, он уговаривает кого-то не бередить себе раны: — У тебя она, сынок, душевредная, не трожь... Молдаванин Голубей и старший сержант Чеботарь лежат спокойно, отыскивая уста­ лыми глазами знакомые лица. Офицеров Буркова и Кручинина помещают отдельно от других, но Бурков требует перенести