Сибирские огни, 1948, № 6

роди сада, сидят нерасчетно в ожидании запроса. Присаживаюсь и я, намереваясь побесе­ довать с Фитаевым, но тут подскакивает всадник. Он чем-то взволнован, в глазах усталость. Окровавленный бинт сполз с головы на шею и размотался. Из откры­ той раны сочится кровь. — Кто тут старший? — спрашивает всадник. — А кого тебе надо? — отзывается Петрович. — Вы чьи, коневские или нет? — Нет, мы чуиковские. — Как чуиковские? — А вот так, — и Петрович отвернул накидку, показывая медаль «За оборону Сталинграда». — A-а, значит, Первый Белорусский! — Вот тебе и а-а... Да тебе йадо сна­ чала в санчасть, а потом уже по фронту рыскать, — укоризненно, но в то же вре­ мя сочувственно поучает Петрович. Спешившись, всадник поправил бинт и представился: — Старшина Грунько. — В чем дело, товарищ старшина? — спрашиваю я и, назвав себя, подтверж­ даю, что мы действительно из Первого Бе­ лорусского. — Тогда, тогда... дайте я вас поце­ лую, — расцветает Грунько. — Я из Первого Украинского. Мы идем навстречу. Соединились значит!.. Все артиллеристы собираются вокруг нас. -— Вроде соединились с тобой, а твоего фронта еще не видно, — не унимается Петрович. — Пу, ты, товарищ, не сердись. Вот тебе моя фляжка спирту. Выпьем, друзья, за встречу, — обращается Грунько ко всем. — Только погодите маленько... Старшина, переведя дыхание, обращает­ ся ко всей батарее: — Товарищи, выпьем за встречу не­ много позже, а сейчас помогите остановить немцев. Они прямо тучами идут куда-то, похоже — к союзникам... Идут с оружи­ ем. Их нельзя выпускать. Они потом этим оружием могут нас в спину. Надо обезоружить их. Помогите, товарищи. Их целая дивизия, з то может и больше... Не доверяясь словам гонца, я проверяю его документы. Он действительно старши­ на роты отдельного саперного батальона Первого Украинского фронта. — Меня комбат послал сюда устано­ вить локтевую связь и помощи- попросить. Наш батальон должен был дорогу по лесу прокладывать, а дороги тут оказались до­ бротные, вот мы и ушли вперед своих ча­ стей. Только стала из леса выходить, тут на нас немцы и навалились, — поясняет старшина. Немедленно передаю это сообщение Му­ сатову, он приказывает взять резервную роту и с батареей выдвинуться на соеди­ нение с «украинцами». Не ожидая резер­ ва, даю указания командиру батареи свер­ нуть расчеты и двигаться за старшиной. Сам иду с Фитаевым. Саперный батальон Первого Украинско­ го фронта, приняв неравный бой, на ка­ кое-то время задержал немецкий аван- тард, прощупывавший автостраду Берлин — Потсдам. Но под напором подошедших сил противника саперы пятятся к стан­ ции Ванзее. Часть немецких войск не­ сколькими потоками устремляется в Грюн- вальдский лес. На изгибе дороги Фитаев развернул свою пушку и, не ожидая команды, дал выстрел по главной немецкой колонне. В ответ по щиту пушки хлестнула пуле­ метная очередь. — Ага, не вкусно, — буркнул Фитаев и в ту же секунду ударил •по пулемету. Вслед за ним открыли огонь по колонне и другие расчеты. На автостраде горит уже до десятка ав­ томашин и тягачей, но немцы не оста­ навливаются. Они продолжают двигаться в несколько рядов. Уже видны шеренги марширующих. Эти головорезы, видимо, поняли, что Берлин попадает в большой «котел» и, пе желая сдаваться Красной Армии, стараются найти щель, чтобы уй­ ти туда, где надеются на лучший прием. Немецкие шеренги рассыпаются, враз­ брод идут вдоль автострады, вдруг снова смыкаются и маршируют сплошной сте­ ной на нас... — Психическая, — шепчет Петрович, выползая вперед, — напролом идут! Я не спускаю глаз с автострады. Там за одной колонной идет следующая, затем еще и еще. Петрович это и заметил. — Ну, откуда их такая прорва? — уже тревожно звучит его голос. А пушка Фитаева бьет не переставая. Ползу к нему, советую перекатить орудие за развалины дорожной бензоколонки, но он не слышит и продолжает посылать снаряд за снарядом в самую гущу немцев. Ствол его пушки раскален, слышится за­ пах кипящего масла в противооткатном приспособлении. — Все! — сокрушенно говорит Фита­ ев, заглянув в пустой снарядный ящик. И тут же командует. — Вперед! Выкатывая пушку на автостраду, фи- таевский расчет попал в глубокую канаву. Толкать пушку нельзя — обжигает руки.