Сибирские огни, 1948, № 6

л». Искал, искал, едва 'двух фрицев в подвале нашел, дал им хлеба, за хлеб они что хочешь сделают. Ну, а ключ этот ху­ дожник с книжки срисовал, это — точ­ ная копня. Слова эти я сам придумал. Помните, еще на Одере политинформацию на эту тему проводили. Потом заставили немца сфотографировать план Берлина, и получилось. Целую ночь печатали, па каждого комсомольца такую, как ее на­ звать, указку или справку, в общем — листовку сделали... Рассказывая об этом, Ладыженко замет­ но посвежел. На лице заиграла улыбка. Удержавшись от похвал, спрашиваю: — Почему же только для комсомоль­ цев? Ладыженко будто ждал такого вопроса: — Я считаю — теперь все комсомоль­ цы. Это вот когда нас немец на Волге жал, тогда я, хотя мне было только во­ семнадцать лет, считал себя стариком, а теперь, у Берлина, посмотришь на седого бойца, а он того и гляди в комсомол заяв­ ление подаст. Теперь каждому подольше охота пожить. — И, помолчав, добавляет: — Полторы тысячи листовок готово! — Молоедц — вырвалось у меня. — На всех хватит, побегу, раздам эти листовки. — Хлопнув дверью, Ладыженко почти вприпрыжку побежал в роты. — Вот она молодость-то что делает, — глядя вслед Ладыженко, сказал Мусатов, который, оказывается, тоже не мог ус­ нуть и, не открывая глаз, слушал наш разговор. VIII Солдаты, вздрагивая от утренней про­ хлады, небольшими группами выдвигают­ ся на опушку леса и в ожидании сигна­ ла беседуют между собой. В воронке от бомбы расположил свою рацию Белов. Возле него скучились бойцы. Они разгля­ дывают листовку Ладыженко и, один по •одному выползая наверх, пытаются све­ рить ориентиры, указанные на фотокопии плана Берлина, но еще ничего не видно. Белов, раздав листовки, торопит своих собеседников запастись дополнительными гранатами и дисками. — Идите и требуйте от старшин, — говорит комсомолец. — Скажите, есть такое решение партсобрания. Ж сухой па­ ек тоже на три дня берите. В канаве, возле Петровича, собрался целый взвод. Петрович, видимо, опять что- то рассказывает «по секрету», и к нему тянутся бойцы. Они всё обвешаны грана­ тами, у каждого по двО — три автомат­ ных диска. В переполненных вещевых мешках кирпичики — толовые шашки. Их можно носить вместе с консервами и сухарями. Хорошая закуска для против­ ника! — Эх, п сладкий сон видел, — гово­ рит Петрович, хотя он едва ли спал, по­ тому что партийное собрание кончилось в час, а в три уже все были на ногах. — Будто бой идет, как в Дольгелине. Тяже­ ло, дышать нечем, а германцы какой-то дым в глаза пустили. Вот, думаю, гады, задушить могут. И тут будто приходит он: «Здравствуйте, говорит, товарищи гвардей­ цы!» И сразу как-то посветлело. Я ему говорю: «Куда вы, товарищ Иосиф Вис- с'арионович? Тут вам не положепо быть», а он посмотрел на меня такими глазами, как на шефском знамени, улыбнулся и говорит: — «Попроведывать вас при­ шел»... 4 Бойцы еще плотнее прижались, сомкну­ лись вокруг Петровича, жадно ловят его слова. Никто не заметил, как мы с Муса­ товым подошли к ним сзади. — ...«Тяжело, говорит, вам, но война не прогулка по лугу. Не одним вам так достается. И дома, говорит, твоя Марфа Ивановна тоже почи не спит, работает!» Откуда он знает мою Марфу? А сам по плечу меня похлопал. Мне стыдно стало. Зачем, думаю, я спать ложился. А он буд­ то прочитал, что у меня на уме, и го­ ворит: «Отдыхать перед большим боемобя­ зательно надо. Голова свежее будет. Бер­ лин брать надо не только грудью, но н умом». Я осмелел и спрашиваю: «Скажи­ те, Иосиф Виссарионович, наши солдаты беспокоятся: как после войны жить бу­ дем, ведь много долгов союзникам надо отдавать?» Он подумал и говорит: — «Долгов не так уж много. Они нам дол­ жны больше. Нам весь мир должен. Мы спасли его от фашистов». А чем, говорю, он, мир-то, будет нам отплачивать? «Это, говорит, дело самих народов: А мы у себя коммунизм будем достраивать. Вот и пусть никто нам не мешает, а мы со всеми, кто хочет в мире жить, дружить будем»... — Правильно! — вырвалось у Муса­ това. Бойцы вскочили. И в этот момент над лесом взвилась красная ракета... *** Утром 23 апреля штурмовые группы полка прсочились па улицы Рудова. Ру- дов — это один из обособленных районов Берлина. Он почему-то почти не тронут. Большие однообразные дома, тесно при­ жатые к железной дороге, раскрашены под лес. На улицах стоят трамваи, об­ лепленные лозунгами Геббельса: «Здесь не пройдут русские». Па перекрестках уст­ роены доты с чернеющими дырами ам­