Сибирские огни, 1948, № 6

командира батальона. Ломан пробует оп­ равдаться: — Я часто бываю среди бойцов и ни от кого ничего плохого не слышал, а кресты приказал ликвидировать. — Но. где ваши офицеры, где парторг и комсорг? — спрашиваю я. — Теперь затишье, что им тут целыми днями отираться, они в блиндажах. Се­ годня я провел совещание, потом разре­ шил помыться. — Значит, вы оставили бойцов без офицеров? — Этого я не продумал, — признается Ломач. Провожая меня до стыка первого ба­ тальона, комбат жалуется на отсутствие времени. . — А возиться с трофейной машиной времени хватает? Ты что батальон в ата­ ку на легковой машине поведешь? Ломач не знает, что ответить, старает­ ся перевести разговор на другое: он, мол, прикажет устранить недостатки и вос­ становить порядок, а наличие недисципли­ нированных объясняется обстоятельствами войны: солдат и офицер спят и едят вме­ сте, поэтому-де нарушается субординация. — Но ты знаешь, что лейтенант Бурба и рядовой Хлюстин ели из одного котелка. — Но то были герои, — перебивает Ломач. Я вынужден был разъяснить ему, что такое боевая дружба и как ее надо крепить среди, личного состава, напомнил, что с такими явлениями, как «крестики», одним приказом не разделаешься. Ломач, кажется, все понял, но чувствуется, что он не при­ вык признавать себя побежденным с пер­ вого удара. IV Светает. В землянку уже начинает проникать весенний холодок. Я кончаю писать донесение политотделу дивизии. В донесении прошу прислать вместе с газе­ тами и литературой на молдавском язы­ ке... кукурузу для мамалыги. Над этим, наверное, кто-нибудь из писарей будет смеяться, но мне не до смеха. Перед сном пишу письмо на Смоленщи­ ну, матери героя — Аксинье Павловне Хлюстиной. Надо бы пригласить ее в го­ сти или послать к ней делегацию, да не с кем посоветоваться. Командир полка Шейкин во время штурма высоты был контужен и сейчас лежит в медсанбате за Одером. Оставшийся за него начальник штаба майор Лукашенко не располагает к откровенным беседам. У Лукашенко хорошая строевая вы­ правка, он всегда подтянут, собран. Ки­ тель на нем сидит плотно, пуговицы на­ чищены. Для выхода в подразделения у него на столе всегда в полной готовности лежит масхалат. Аккуратности начальни­ ка штаба нельзя не позавидовать. Но по­ чему-то мне не хочется советоваться с ним. Получил записку из госпиталя от Шей- кина. Командир полка предупреждает, что Лукашенко хороший штабной работник, но иногда любит без толку покричать о бес­ порядках, очень неровен с подчиненными. — «Любит выпить; если дать волю, то пьет до тех пор, пока ухо землю не до­ станет» — пишет Шейкин. При всех беседах со мной Лукашенко и не возражает и не соглашается: старается найти золотую середину и всегда остает­ ся нри своем мнении. Прежде, чем откро­ вение советоваться с ним по делам, мне хотелось присмотреться к нему внима­ тельнее, может я в пем и ошибаюсь. С этими мыслями я и заснул. Утром провел короткое совещание по- литаппарата полка. Сообщения политра­ ботников мне не понравились — доклады­ вали о читках и беседах на международ­ ные темы, о втором фронте, по о настрое­ нии личного состава, о том, что говорят бойцы — никто ни слова. Пришлось на­ помнить им о необходимости более близко­ го общения с солдатами, рассказать о слу­ чаях, которые я наблюдал сам. Товарищи, невидимому, были несколько смущены и заторопились в подразделения. Получаем Указ о присвоении звания Героя Советского Союза командиру полка Шейкину, лейтенанту Бурбе и еще шесте­ рым бойцам и офицерам нашей части. Не­ медленно звоню по батальонам и расска­ зываю о высокой награде. Старшего сер­ жанта Чеботаря, боевого друга Хлюстина, посылаю в четвертую роту, чтобы он рас­ сказал бойцам нового пополнения о подви­ ге комсомольца Петра Хлюстина. К вечеру с переднеге края от бойцов и офицеров повалили письма и поздравле­ ния героям и их семьям. Вот уже целую неделю жизнь течет спокойно благодаря затишыо на переднем крае. Но однажды поздно вечером с высоты донесся треск автоматов и несколько гра­ натных взрывов. Бегу туда. У траншеи