Сибирские огни, 1948, № 6

встрече бойца с тан ком , . но сказано не- гра уотно, н э по-русски. Нер дко небрежен Н. Чебаевский и в изображении внутреннего мира героя. В том же рассказе «Счастье» он пи­ шет, что потерявший свою семью г е ­ рой — художник Саманов боялся и из­ бе .'ал общества детей, а уже на сле­ дующей странице автор показывает, как этот же человек, встретившись с двумя ребятами, начинает сразу ожив­ ленно разговаривать с ними. Чем объ­ яснено здесь противоречие в поведении че о зека? Вероятно, произошел какой- то внутренний процесс, который заста ­ вил Саманова иначе относиться к де­ тям, нэ читатель этого не видит, ^пото­ му что автор никаких переживаний Са­ дяанова не показал. Это — грубая ошиб­ ка в области «эмоциональной грамотно­ сти» , как указывал А. М. Горький, подчеркивая, что знание этой «грамо­ ты» очень важно для писателя. В другом рассказе («Н а вокзале») Чебаевский пишет о старике с надтрес­ нутым голосом, причем при вздохе у него «в горле глухо, с металлическими отзвуками, зашумело, словно заверте­ лись там какие-то колесики» . Однако автору кажется, что и этого мало, и да :.ее мы читаем: «Старик вновь рассмеялся, при этом хрипение в горле у него усили­ лось, будто, поскрипывая и подпрыги­ вая, покатилась детская коляска» . Некоторые из алтайских литерато­ ров оценили на своем собрании эти строки Чебаевского, как «слишком сложный образ» , но не очевидно ли, что этот образ не столько сложен, сколько неуклюж, и что начинающему писателю нужно было помочь не кос­ венными похвалами по поводу столь сомнительных «достижений», а сер ь е з ­ ной товарищеской критикой? Это ясно, тем более, что даже в лучшем рас­ сказе Чебаевского «Васино озеро» с такими «образными» выкрутасами изо­ бражен другой старик, Корнеич: «Маленькие, тускловатые глаза его, так провалившиеся в глазные впадины, что их оттуда и крючком не вытащишь, заблестели, словно покрытые лаком» . Ведь и тут — в каждой строчке — сколько ненужного, зряшного! «Глаза провалились в глазные впадины» — это сказано уже тысячи раз , это трафарет. А Чебаевскому мало этого: «их оттуда и крючком не вытащиш ь» . Но кому при­ дет в голову вытаскивать человеческие глаза из впадин, да ещ е крючком? Пред нами ведь не операционная п ал а ­ та, а литературно-ходужествеиное про­ и зведени е / Как могло возникнуть и та ­ кое сравнение, как «глаза , покрытые лаком»? Подобные строки особенно досадны в этом рассказе потому, что все осталь­ ное в нем убедительно говорит о спо­ собностях автора. Здесь есть и подлин­ ная Лиричность в изображении пейза­ жа, есть и такт и чувство меры в и зо ­ бражении очень простых и в то же вр е ­ мя очень содержательных разговоров между стариком и ребятами-пионерами, совершающими краеведческий поход. Удачно изображена задушевная просто­ та, с которой старик переходит от од­ ной мысли к другой, рассказывая под конец ребятам легенду о «Васином о з е ­ ре» (вернее было бы сказать — не л е ­ генду, а быль, если б не была спорной в экономически-географическом смысле сама фабула — о хлебных посевах по низинам в рацоне Салаирского хребта). Хороши и в остальных рассказах Че- баеоского те же черты искренней заду ­ шевности в изображении, например, неоценимой помощи одного простого и скромного советского человека другому («Н а вокзале») или «оттаивающего» сердца бывшего фронтовика, согретого простым семейным теплом («Счастье»). Несколько слов следует сказать и о рассказе И. Шумилова «Валаш » . Д у ­ мается, что этот своеобразный «литера­ турный документ» об одном из парти­ занских отрядов периода Великой Оте­ чественной войны мог бы стать весьма интересным и ценным, но пока автор довольно плохо использовал очень хоро­ ший материал. Литературный «стиль» этого расска­ за можно характеризовать многими примерами, но ограничимся лишь од­ ним. Автор, видимо, начитавшись или наслушавшись, что литературное произ­ ведение надо «писать обр а зами» , тщится дать образ в любом подходя­ щем или неподходящем случае: «Будто ж елая поддать ж ару в огонь моих грустных чувств, из-за темного большого облака медленно выползла л у н а» . .. Почти каждое из поставленных здесь рядом слов вопиет против авторского насилия. Судя по отдельным страницам р ас ­ сказа, И. Шумилов мог бы работать значительно лучше, но и сам он и р е ­ дакция очень мало потрудились над .содержательным материалом этого р а с ­ сказа или отрывка. В альманахе напечатаны стихотворе­ ние В. Землянского «Хлебороб» и стихотворение М. Длуговского «Утро весны» . «Хлебороб» Землянского нео­ бычайно безлик. В стихотворении нет душевного тепла, сердечного волнения. У Длуговского в стихотворении «Утро весны» читаем, в сущности, одни об­ щие фразы : «В колхозах разгорается страда, Все хлеборобы—на весеннем севе ... Они отважно выступили в бой, Мечты и мысли их — об урож ае ...» Все это — общие слова, «никому не принадлежащие» , прежде всего, п°то- му, что и о мечтах, и о мыслях хлебо- р о 'о в Алтая поэт еще не в силах, ви­ димо, — как и большинство местных авторов альманаха, — сказать ничего