Сибирские огни, 1948, № 5

Третий час утра. А в кабинете — Деловой порядок... Тишина. И отчет-иво видна при свете На висках склоненных седина. Что он думает сейчас, бессонный, Дням грядущим начиная счет? Умолкают на ночь телефоны, Отдых наступает... Нет еще! Вот опять звонок—задорный, прыткий, Новую ему приносит весть. — Это уж, наверное, с Магнитки. Ну, конечно... Так оно и есть! И рукой привычно веки тронув, (Не забыть бы только ничего!) Поднимает трубку телефона: — Здравствуй, здравствуй! Это я, Серго. ■Френч на нем обычного покроя, Брюки, вправленные в сапоги... А в ушах еще звучит порою Дальний-дальний, тихий шум тайги. Встал. Платком усы густые вытер. Тихо говорит секретарю: — Да, так я отвлекся... Погодите. Я наверняка вам говорю! И подходит к карте. Перед взором Оживает сказочная ширь... — Вот ее леса, озера, горы. Вот она раскинулась в просторах, Прозванная мачехой, Сибирь. Час придет — и мы разбудим недра В устьях Енисея, Ангары. И она, как мать, откроет щедро Все свои несметные дары. Д а ведь это ж — новые Кузнецки, Новых руд заветное кольцо!.. И улыбкой доброю, по-детски Озарилось смуглое лицо. Не останется Сибирь в обиде, Вспыхнут звезды возле этих скал!.. Как хотелось бы еще увидеть Те места, откуда я бежал. Где, на лодке, в девятьсот девятом Я тайком от стражников уплыл. Перекат вставал за перекатом. Августовский вечер мглистым был, Помню: шел дорогой незнакомой, Помню: клокотала Ангара... Чтобы, ум ирая , —воплотиться В пароходы, в строчки и другие долгие деля. В. МАЯКОВСКИЙ . ...Секретарь склоняется к наркому: — Отдохните. Пять часов утра. — Отдохнуть?.. Нет, батенька, не стоит Говорить об этом... Отдохнуть!.. Строить счастье — дело не простое. «Труден первый шаг и первый путь». Если б мог я все начать сначала!.. Только б не стучалась к нам зима, Только б сердце вдруг не подкачало. Сердце — штука тонкая... Весьма! И подходит он к окну устало. За о! ном — рассветная Москва, Над Кремлевской башней отблеск алый, В сером небе брезжит синева. Он еще не думает, не знает, Что больному сердцу вышел срок, Что в последний раз сейчас встречает Утренний, бодрящий холодок. Что, как воин, в самой гуще боя — Упадет под бременем труда... 2 Да, сердце замолчит любое, Но это сердце — никогда! Пусть ветер разрывает в клочья Снегов пушисто-белый мех — Не знает сна ни днем, ни ночью, Сталелитейный жаркий цех. Вез отдыха, по круглым суткам, Без перебоев, перемен, Гудит и вздрагивает чутко Натужно дышащий мартен. Он требует. Он пищи хочет! И пламя гневно бьется в нем. И перед ним мульдкран хлопочет, Неся ему послушно лом. Уходит и приходит снова, Чтоб не остыл палящий жар. Пока не скажет: — Сталь готова! Усталый, потный сталевар. И сразу наступает лето, И слышен тихий шум ручья... " Потоком солнца, ливнем света, Рванулась белая струя! Рванулась, все затмив собою... И потихоньку, неспеша,