Сибирские огни, 1948, № 5

т К А З И М И Р Л И С О В С К И Й Город моей юности ВСТУПЛЕНИЕ 1 Я работу старателя видывал часто. Дождь ли, ветер ли острый, — присев над ручьем, Он качает лоток неторопко, бесстрастно, Будто крышей, укрыт молодым кедрачом. На оранжевый мох, узловатые корни Хлещет бурой струею тяжелый песок. Вот и шлих обозначился, глянцево-черный, Вот и тускло желтеют на донышке зерна, Знать, пошли и труды, и терпение •— впрок. ...Время — тот же старатель-знаток по природе. Только в памяти, чистой, как горный ручей, Много чувств золотых, а не зерен находит —- И становится сразу на сердце теплей, И становится легче дышать и свободней И уверенней взгляд, и крепчает строка... Ах, какое хорошее утро сегодня! Солнце... Запах тайги... Синева... Облака... Как мальчишка, припал я к окошку вагона, Воздух пью пересохшим, обветренным ртом. ...Он возникнет нежданно: сначала зеленым, А потом уже синим и белым потом. Что ты, сердце? Нельзя так отчаянно биться. Неужели декабрь наступает? Бело! Это станцию с нежным названьем «Снежница» Тополиным снежком до колен замело. Предпоследняя станция... Значит, увижу, Значит, встречусь с тобой, наконец, через час. С каждым метром ко мне ты становишься ближе, С каждым метром к тебе приближаюсь я, мчась. С каждым метром вы ближе, о тени живые! Что-то девушка мне говорит. Не пойму... — В Красноярск вы впервые? — Конечно, впервые! В сотый раз подъезжаю впервые к нему! Встав на цыпочки, голову высунув, зорко Я гляжу из окна сквозь туманы и дым: Не видна ль с одинокой часовнею торка, Что над городом стражем стоит вековым? И пускай мне еще не видны твои крьппи, — Я уже различаю родные черты... Ты учил меня, город мой, видеть и слышать, Наделил меня словом и мужеством ты. Ты счастливую долю вручил мне в наследство: Так с годами крепчает в подвалах вино,