Сибирские огни, 1948, № 5

алось, что я увидел в окно своего друга. Но это, наверное, ошибка. Если бы он на­ шелся. мне совсем бы стало легко. Я бу­ ду работать и хочу помотать тебе учиться. Ты же сама говорила, что ты хочешь стать врачом. А для этого надо иметь среднее образование. Тебе придется гото­ виться. Я хочу помочь тебе. Может быть, я пока останусь в этом городе. Я сам при­ готовлю тебя за среднюю школу. Вот что я хотел сказать... — А я думала другое, — весело про­ говорила Настенька. — Что ты, что ты, Анастасия. Мы с тобой будем хорошими друзьями. Вот ты увидишь! — Ой, Колечка! — радостно выдохнула Настенька. — Я вам скажу. Сама. Вы не перебивайте меня... Вы разве не видите, как я вас люблю!.. Нет никого на свете лучше вас, красивее вас... Вы только не думайте о Белоноженко. Вас, вас я люблю! — Что ты говоришь? Что ты говоришь? Не может же быть этого... Настя! — Может, может! — Что ты говоришь? — задохнулся Юдин. — Все равно, Колечка, я же не могу по-другому. Это нехорошо так говорить? — Настя, ну как же мне поверить в это? — Давайте, я поцелую вас. Первая. Сколько раз я хотела поцеловать вас. Правда, я не умею целоваться... Вы толь­ ко не думайте о Белоноженко. Вы у меня один... На всю жизнь... Самый первый... Она подняла к нему лицо и смотрела на него счастливыми глазами, в которых от­ ражалась луна. — А вы меня очень любите? — вспом­ нила Настенька. Лицо у него было бледное, оно вздраги­ вало. Они в этот вечер не пошли к деду Ми­ коле. Рядом с ними качался от ветра моло­ дой тополь, недавно сюда высаженный. — Надо бы подпору ему, а то он сло­ мается, — сказала Настенька, обхватив Г Л А Да, так оно все и было. Утром дежур­ ный врач докладывал на «линейке» о на­ рушении режима дня раненым Николаем Юдиным и медицинской сестрой отделения Анастасией Воропаевой. Почему-то все улыбались. Даже Черем­ ных, который больше всех боролся с та­ кого рода нарушениями. тополь руками. — Это дедушка Микола1 сюда посадил, любит он возиться, все уст­ раивать. А подпору забыл сделать... — Ничего, тополек гибкий, свежий. В нем силы сейчас много. И с двух сторон дома его защищают. Все, что они сейчас говорили, приобре­ тало для них особый смысл. Они надолго замолкали. Снова начинали говорить. Они думали, а им казалось, что они говорят. Они говорили, а им казалось, что они так одинаков^ думают. — Завтра с утра я уже надену белый халат. Ты посмотришь на меня и не уз­ наешь. Я знаю, ты скажешь: неужели это ты, Настя? Ты — медицинская сест­ ра? — Неужели это ты, Настя? — Да, я. — Кому мы скажем, Настя? — Стелле. — Хорошо. И Семену Наумовичу. — Хорошо. И дедушке Миколе. — Хорошо. И Марине Степановне, и Шведику, и напишем в батальон Вовке- полковнику. — Всем скажем, — засмеялась Настень. ка. — Всем, всем! Пусть все знают. Она все держала одной рукой тополь, словно не хотела оставить его без опоры, а в другой была левая рука Юдина. Ма­ ленькая рука большого человека. Золотые волосы Настеньки пахли цветами и ско­ шенной травой. Они были очень пушистые на висках и на затылке. Тяжелыми, доро­ гими кольцами они лежали на ее круглой головке. — Я хочу, чтобы у тебя были большие косы. А то ты похожа немного на маль­ чишку. Сделаешь это для меня? — зарыв­ шись лицом в ее волосы, говорил Юдин. — Я все для тебя сделаю. Все, что ты ни попросишь... Они забыли, что весь госпиталь давно уже спал, что дежурный врач ищет Юди­ на. Они забыли, что завтра на утренней «линейке» дежурный врач будет доклады­ вать о первом нарушении дисциплины ра­ неным Николаем Юдиным и медицинской, сестрой Анастасией Воропаевой.' А X I — Вот он какой! Только успел на ноги встать, — уже бегает по ночам, — сказал строго Семен Наумович. . Все равно врачи улыбались. — А Настенька, только подумать, та­ кая тихоня... — О, вы ее плохо знаете, — заметил. Семен Наумович.