Сибирские огни, 1948, № 5

О себе Крячков никогда и ничего не рассказывал. Ё приезду матери Бадмы Крячков отнес­ ся с интересом. Жигжитов рассказывал, что мать у него очень старая, по-русски говорить совсем не умеет, но — «вот уви­ дишь»... — повторял он. И мать Бадмы приехала. Она ехала вначале верхом на лошади, потом' впервые в жизни попала, на поезд. Как ей удалюсь в городе разыскать гос­ питаль, не зная ни единого слова по-рус­ ски, — оставалось загадкой. Утром, еще до завтрака, -Настенька при­ вела ее в палату. Женщина действитель­ но была очень старой, с седыми воемзми волос и грубым, почти мужским лицом. Она остановилась в дверях и долго осмат­ ривала палату. Выражение ее лица было совершенно бесстрастным. Все поняли, что это мать Бадмы, и притихли. Бадма си­ дел спиной к, двери, и старая бурятка не могла видеть его лица. Но она узнала его по голове. Конечно, у -кого еще могла быть такая голова! — Бадма! — позвала она сиплым го­ лосом. С удивительной для нее быстротой она очутилась около ©го постели и упала на колени. Бадма растерянно мигол глазами и гла­ дил ее голову. — Ах, мама, ах, мама! — повторял он и быстро, захлебываясь, говорил что-то по-бурятски. Мать -все не поднимала головы и, не шевелясь, лежала, уткнув гол-о-ву ему в колени, потом -осторожно приподняла го­ лову и закачала ею из стороны в сторону. Она все еще не могла произнести ни одно­ го слова. — Ничего, ничего, — зачем-то сказал Юдин. У него от этой немой сцены в гор­ ле остановился ком. — Ая-я-я-я, я-я, — причитала мать. И быт строгано, что при этом ее глаза оставались совсем сухими, лицо бесстраст­ ным. Но, наконец, она заговорила, все так же раскачивая головой, с закрытыми -глазами. И палата слушала этот непонят­ ный гортанный язык. А она все говорила и -говорила, не повышая и не понижая ■голоса. О чем она могла говорить? Бадма потом пробовал -передать: — Ах, как долго я ждала тебя, Бадма! — Две зимы прошло, а тебя все не было. — Из нашего ущу-са много ребят не -пришло. Матери сильно плачут. Я тоже думала, что ты пропал -на войне. Но твой старый дед Абзай не велел мне плакать. А я все думала: -пусть бы одна голова твоя с войны пришла (она это та®, и ска­ зала), век бы за ней ходила. Как же мне поверить, что это ты передо мной, Бадма?" А-я-яй, как тяжело мне было без тебя жить. Дед Абзай стал совсем старый. Ему давно уже исполнилось сто зим. Он и жен­ скую -работу не может делать, ни барана остричь: руки трясутся. В колхозе у нас остались женщины да старики, такие, к а к ■дед Абзай. Вот сделали -меня теперь кла- довщишм. Говорят: «Ты, Дарима Жигжи- това, женщина честная, у тебя сын на фронте, ты у народа воровать не будешь». Счетовод в кюлхоз-е ушел на фронт, а я безграмотная. Выдам продукты, а записать не могу. Мальчишку ко мне, Намжила, приставили, он все записывает. Мкоо„ шерсть, шкуры, масло — все тебе на фронт посылала, а мальчик Намжил за­ писывал. М-ио-го записывал. Колхозники велели все посылать — у каждого там сын, брат, отец. — Поехала я к тебе — колхозники го­ ворят: «Возьми ©му, Дарима, сметаны, масла, муки — -саламат сделай»... Это и -еще многое другое говорила ста­ рая Дарима ■Жигжитова и все бояла-сь от­ крыть глаза, боялась и© увидеть сына. А Бадма гладил ее натруженные коричневые руки. И, видно, почувствовав что-то не­ ладное, мать взглянула, увидела руки сы­ на, и глаза ©е широко раскрылись. Ужат сковал ее лицо. Бадма инстинктивно от­ дернул р-уки -и ©прятал за спину. — Ничего, ничего, — опять сказал Юдин. Он больше не мог молчать. Ему вдруг страстно захотелось объяснить этой женщине, что Бадма у нее очень хороший юноша, что и с этими руками он не ка­ лека и будет работать. Настенька м-олча нод-ошла, поставил® «усадьбу Бадмы» на тумбочку, осторожно приподняла мать и усадила ©е напротив сы н а .. 0 только тогда Бадма снова начал быстро что-то говорить, (размахивая рука­ ми, показывая свои -пальцы, двигая ими. Юдин сразу успокоился и повеселел. Опт -понял, что Бадма все объяснит лучше, чем это сделал бы он. Юдин обвел -глазами палату. Увидел, что Крячков сидел .на излюбленно-м месте- — на подоконнике и, отвернув голову, задумчиво смотрел в окно. За все время он не проронил пи одно­ го слова. Шведик, не сводя больших ка­ рих глаз, смотрел на мать Бадмы. И у Настеньки тоже было это выражение за­ думчивой сосредоточенности и сочувствия. Кажется, все в палате прониклись в эти- -минуты одинаковыми чувствами.