Сибирские огни, 1948, № 5

времена стал врачом — об этом стоило бы написать книгу. В гимназии я учился лучше всех и получил золотую медаль. Нужно ли вам говорить, что бедный ев­ рейский юноша не мог попасть ни в один университет? Была процентная норма для евреев, но эта норма была для богатых, а я был девятым сыном в семье, где детп умирали от голода и туберкулеза. Как случилось, что я не заразился туберкуле­ зом, до сих пор не понимаю... Значит, дальше я учиться не мог, и вот я стал секретарем, библиотекарем, по­ сыльным и бог знает еще кем — у одно­ го известного в Кишиневе адвоката. Это был человек, влюбленный в свою профес­ сию. Короче говоря, он не был уже та­ ким нахалом и рвачом, каких в то время немало можно было встретить среди адво­ катского сословия. Фамилия его была Краснопаев. Нужно ему отдать справедли­ вость, он не гнался за деньгами и часто защищал таких людей, у которых за ду­ шой не водилось и ломаного гроша. Через некоторое время я уже был в курсе многих адвокатских дел. Наслу­ шался всяких судебных историй о слож­ ных судебных процессах, где хорошему адвокату удавалось защитить справедли­ вость. И мне тоже захотелось помогать бедным людям. Но судьбе было угодно, чтобы мечты мои так и остались мечтами. У Краснопаева была дочь. Все, как в старом французском романе! Дочь влю­ билась в меня, и я в нее. По она была русской, а я евреем. Что уж это была за любовь в то время, говорить пе стоит. Правда я мог креститься, но не хотел — из потому, что верил в бога: я уже нема­ ло тогда читал и кое-что соображал, но просто из-за гордости. Моя будущая же­ на меня хорошо понимала. В общем, как говорят, мы уже не могли жить друг без друга. Когда об этом узнала моя мать, го­ рю ее не было предела. Советские люди мало знают о таких историях. Тут надо было выдержать такие битвы, что только сильные духом выходили победителями. Но что это была за победа! Пиррова побе­ да! Такую парочку никто не хотел приз­ навать. Мои родители отвернулись от нас. Но, к счастью, адвокат оказался доста­ точно разумным и, пожалуй,, сердечным человеком. Он пе устраивал нам безобраз­ ных сцли, а мне сказал: — Ты мне нравишься, Семен. Не уди­ вительно, что ты пришелся по сердцу мо­ ей дочери. Но как вы будете жить — я ума не приложу. Живите как-нибудь. Я вам не помеха. И мы стали жить. Адвокат стал моим незаконным тестем, а его дочь — моей незаконной супругой. По я мечтал учить­ ся дальше, я мечтал стать адвокатом. И вот моя жена уговорила тестя поехать со мной в город Юрьев и устроить меня в университет. Однако тесть решил, что из меня должен получиться не адвокат, а врач. Потом ко мне переехала Любовь Ва­ сильевна, а тесть помогал нам. Не поду­ майте, что мне легко было учиться. То есть учился я хорошо — пусть бы еврей- студент попробовал быть хоть немного ху­ же других, его вышибли бы на второй день, — как я теперь понимаю, учился я блестяще. Только потому меня и держали. Я многое перетерпел, но все-таки дотянул до конца и окончил университет. Тогда не так-то легко было выбиться в люди... Если Семен Наумович рассказывал о себе в хорошие минуты близким друзьям, то он рассказывал и о том, как его жена и он мечтает иметь детей. За всю их долгую совместную жизнь у них родилась одна девочка, и та умерла от скарлатины. После этого Любовь Васильевна заболела, и у них не было больше детей. Жизнь сложилась так, что, кроме же­ ны, не было у него ни одного родного че­ ловека. Семен Наумович всегда тянулся к людям, но сходился с ними чрезвычайно трудно. Нет, он не мог сказать, чтобы друзей у него было так уж много, да и тех он оставил в Сталинграде. Двадцать пять лет Лязер прожил в этом городе и теперь невыносимо тосковал о Волге, о людях, о песнях и даже о сталинградском воздухе, который, пожалуй, был хуже чи­ стого сибирского воздуха. Семен Наумович был врачом Сталин­ градского тракторного завода с момента его строительства. Ему казалось, что там он отдал все свои силы и всю энергию. Он непрерывно вел научную работу, защитил кандидат­ скую диссертацию и в последнее время пе­ ред войной заведывал кафедрой в Сталин­ градском медицинском институте. Тут он мечтал окончательно утвердиться, стать доктором медицинских наук, и, что греха таить, думал на этом успокоиться. Но пришла война, и он, несмотря на свой возраст, настоял, чтобы его мобилизовали в армию. Любовь Васильевна всплакнула, увидев его первый раз в военном костюме с дву­ мя шпалами на петлицах. Вид у Семена Наумовича был совсем не воинственный. — Как тебе идет военный костюм, Се- мушка! Ты совсем помолодел, — схитри­ ла Любовь Васильевна. Семен Наумович твердо поджал губы. — Ладно, ладно, знаю, — примиряю­ ще сказал он, хорошо понимая уловку же­ ны. — Мне давно пора ходить в военном.