Сибирские огни, 1948, № 5

— А как эта я распоряжался? Мы с ней дружим... — Дружите? — с холодной насмешли­ востью переспросил Черемных. — Да полно вам прикидываться. Попробуйте-ка быть честным и скажите мне правду: вы ее любите? «Вот оно, — подумал Белоноженко, и сердце у него стало делать перебои. — Люблю ли я Настеньку? Да ему-то какое дело, на каком основании он может спра­ шивать? » — Это мое дело, — вслух произнес Белоноженко, но почувствовал, что ска­ зал это очень неуверенно. — Ваше? Не спорю. А ваше дело — всем предлагать замуж за вас выходить? Как же вам не совестно смотреть людям в глаза? Н-ну, что молчите? Ведь эта девушка вынесла вас на себе с поля боя? А вы позволяете так вести себя? Белоноженко молчал. Со многими людь­ ми он мог быть беззастенчрв, нахален, его трудно было в чем-либо усовестить, но Черемных чем-то выбивал у него из- под ног ' почву. И тут дело было вовсе не в том, что комиссар старше его но званию и по возрасту, что он тоже пострадал на войне. Не это останавливало Белоноженко, который легко мог нагрубить любому, не считаясь с его положением. —1 Может быть я неправ? — спраши­ вал Черемных. — Может быть, Настя и заслужила у вас такое отношение? Ведь чужая душа — потемки, как говорят. Ж свалить на другого вину мог Бело­ ноженко, и обвинить ни в чем невинов­ ную Настеньку мог. Это ему не стоило труда. Но сейчас кто-то внутри него ме­ шал, стеснял желание сказать эту неправ­ ду. И опять Белоноженко неуверенно рас­ сердился: — Да что вы, товарищ комиссар? Я вам ничего не скажу. — Это дело другое, — удовлетворенно сказал Нервных и расправил плечи, как будто бы сбросил с себя ношу. — Если вам не хочется — не говорите. Ну, а надумаете поговорить со мной, только честно, — милости прошу. А теперь мо­ жете итти. Бплонож',нко не ожидал такого оборо­ та. Ему как раз сейчас захотелось в чем- то убедить комиссара, оправдаться, а его выставляли за дверь. Он неохотно встал, е секунду помялся на месте и понуро вы­ шел из кабинета. Через два месяца, комиссия признала его годным к строевой. Белоноженко так и побоялся пойти к комиссару, а решил лучше объясниться е Настенькой, поми­ риться с ней на прощанье и, таким обра­ зом, оправдаться перед всеми. Это было в воскресный день. Настенька сидела у себя в комнате одна и готовила уроки. Стелла с Владькой с утра ушли в отделение. Приближалась годовщина Крас­ ной Армии, и Стелла тянула свое отделе­ ние изо всех сил. Она надеялась отбить переходящее красное знамя, которое до сих пор оставалось в ее старом отделении. Столла ждала комиссию по проверке состояния отделения. Она и Настеньке-то сегодня дала выходной день только пото­ му, что той предстояло сдать два зачета на курсах. Скрипнула дверь. На пороге — в пол­ ной военной форме, одетый подчеркнуто щеголевато — стоял Белоноженко. Сердце у Настеньки часто забилось. — Я сегодня уезжаю, вот и зашел к тебе... Он был совсем похож на того Белоно­ женко, которого она увидела впервые в санпункте полка, когда он, порезав но­ жом палец, пришел на перевязку. У него было сейчас такое же бледное лицо. — Я вот к тебе первым прощаться пришел, — с трудом сказал Белоноженко. — А вы садитесь, товарищ лейтенант, — засмущалась Настенька, видя, как он неловко мнет в руках шапку. — Ты, в общем, прости меня. — Да я ничего, — мужественно ска­ зала Настенька. И рассердилась на себя за то, что ей почему-то захотелось пла­ кать. — Ты, в общем, правильно поступила тогда. — Я ведь тогда и не знала ничего о Шоре и Марусе. — Неужели? — удивился Белоножен­ ко. — А я думал... — Он с сомнением по­ смотрел на нее, но тяжело вздохнул. Слишком уж хорошо знал он, что На­ стенька никогда не говорила неправды. — Тебе тяжело, Настенька? — сказал он тем прежним, забытым уже тоном. Настенька испугалась. — Только не надо, товарищ лейтенант, вы не жалейте меня, — строго сказала она и посмотрела прямо в его виноватые синие глаза. Да, глаза у него были попрежнему си­ ние, но почему-то уже потеряли над ней всякую власть. — Только не надо, — повторила она 'уже более твердо и спокойно. — В общем, прощай, Настенька, и не имей на меня зла. — Прощайте, товарищ лейтенант. Спа­ сибо, что пришли. — Я думал, ты совсем другая. 3. «Сибирские огни» Л 5. 1848 г.