Сибирские огни, 1948, № 5

Несмотря на то, что Панда так страдал и мучился, ей всегда казалось, что с ним все будет хорошо: у него есть руки и ноги. А Юдина она сразу узнала еще в санитарном приемнике. Она перевязывала его раны в придорожной канаве, где слу­ чайно нашла его всего окровавленного. Не­ подалеку от него лежал какой-то великан и тоном командира приказал ей взять Юдина. Она запомнила раны Юдина на всю жизнь. Когда в медпункте батальона Юдин пришел в сознание и увидел себя искалеченным, он только сказал: — Надо было мне умереть там, — и закрыл глаза. Хмурый фельдшер проворчал ей: — Целее-то там нет? — Что вы, товарищ военфельдшер, там и в живых-то оставалось ст всей роты человек пятнадцать. Фельдшер умолк. Именно в ту минуту — Настенька это хорошо запомнила — принесли тяжело^ раненого санинструктора из их роты. И впервые за два месяца зна­ комства с лейтенантом она'решилась опро­ сить о нем постороннего человека. Санин­ структор сказал, что Белоноженко ранен в ногу и пока остался на месте. Тогда она снова пошла в роту. Настенька обнаружила Белоноженко на командном пункте роты. Он был очень растерян — не столько от ранения, сколь­ ко от разгрома роты. Двое его связных были убиты наповал. Немецкие минометы буквально не давали бойцами поднять го­ лову. Белоноженко обрадовался f приходу Настеньки и, оставив за себя командира взвода, позволил унести его. И Настенька его вынесла. Она уже устала, ей было тя­ жело. Она измеряла глазами каждый Метр и думала только о том, чтобы не ра­ нило Белоноженко. Ей казалось, что он ее защищает своим телом. А мины все рва­ лись и рвались. Настенька отупела, зады­ халась и перестала чувствовать свое тело. Она уже чувствовала только его тело, только его страдания и боль. Через пять километров их «подобрала случайная маши­ на, которая везла раненых в медсанбат. Ради Белоноженко она приехала сюда. Что же от нее хочет Стелла? Может ли Настенька отказаться от Белоноженко, если любит ©го? Не он ли говорил Настенысе, что теперь они не расстанутся никогда. Это правда, что она еще плохо его знает. Вот, оказывается, он и ругаться может, людей оскорблять. Но раньше она никогда этого за ним не замечала. Да и вообще она « ч е г о не видела и не чувствовала вокруг, кроме охватившего ее чувства. Здесь, в госпитале, Белоноженко стал грубым, его не излюбили в палате, он был веем недо­ волен, ворчал. Это очень огорчило На­ стеньку. Но что она могла поделать, если любила ©м. После перевода Белоноженко в другое отделение она не могла найти себе места и все рвалась туда — к нему, наверх. Сначала, чтобы доказать Стелле, что для нее все больные одинаковы, она оста­ валась дежурить около Юдина и Папяна. (Она укладывала матрац между кроватями и спала чутко, «одним глазом», как на­ училась спать давно, еще когда жила у тетки. Утром она бежала домой, будила Владику, .умывала его, прибиралась в ком­ нате и снова бежала в отделение. Стелла была на работе уже с шести утра. Какое-то чувство виновности было у Настеньки перед Юдипым. Она не в со­ стоянии была забыть его слов: «Надо бы­ ло мне умереть там». А она не дала ему умереть, остановила кровотечение, вынес­ ла4 его; по ее вш е он страдал и мучился; остался таким калекой, и кто знает, мо­ жет быть, она спасла его, затем, чтобы он умер здесь. Поэтому она была в постоянном страхе, чтобы Юдин всего не узнал. Чем больше Настенька думала, тем больше чувствова­ ла свою вину перед ним. Стелла прекрасно понимала, что она страстно хотела чем- либо искупить эту мнимую вину. Стелла действовала наверняка. Утром она вы­ страивала, всех сестер и санитарок своего отделения нй «пятиминутку» и, держа не-1 ред собой тетрадь, в которой по ее собст­ венной системе выставлялись отметки за дежурства, громко и официально отчекани­ вала: — Анастасия Воропаева. За санитарное состояние палаты — пять, за уборку ко­ ридора— пять, за кормление лежачих боль­ ных — пять, уход за тяжело больными Юдиным и Далянем — пять. Сегодня кру­ гом отличница. Корытова Матрена, наша тетя Метя. За санитарное состояние пере­ вязочной — пять с плюсом... После «пятиминуток» Настенька не­ смело просила у Стеллы: — Разрешите, я побуду часа два у Белоноженко. — Право слово, ты круглая дурочка. Идя, иди, ие могу твои глаза коровьи видеть. Настенька, запыхавшись, прибегала в офицерскую палату. Белоноженко почему- то встречал ее не так уже ласково, как раньше. — Пришла все-таки, — говорил он укоризненно.