Сибирские огни, 1948, № 5

ополчение и будет рядовым бойцом в роте политрука Жарича. Не знал Николай Юдин, что ему при­ дется лежать вот так, в госпитале... А в тот тысяча девятьсот сороковой год юного и непреклонно влюбленного в архи­ тектуру студента Николая Юдина прини­ мали в партию. И рекомендовал его Евге­ ний Савельевич Жарим. Потом как-то в воскресный день Жарич привел Николая в центральный московский универмаг и купил ему костюм, туфли, ру­ башки, галстуки. — И слушать не хочу, не отказывайся, — говорил Жарич, — это мой тебе по­ дарок. Ты студент, и тебе^грешно отказы­ ваться от таких вещей. Вот станешь архи­ тектором, тогда сочтемся. Вместе они пошли к фотографу. Нико­ лаю нужны были карточки для партийного билета. О чем они только не разговаривали в тот день! II как легко Николаю было вы­ сказывать этому человеку все свои мысли и поведать ему планы на будущее. — Самое дорогое в тебе, кроме твоей, несомненного таланта, —- сказал Жарич, слушая его, — это твоя добрая, светлая душа! Ты смотришь на мир хорошими гла­ зами. Ведь именно так думал Николай о Жа- риче. Они подошли к дверям фотоателье, п Ни­ колай не успел ничего ему ответить. Да и не смог бы. Это была не похвала, а нечто большее и, несомненно, искреннее. Так и сел Николай перед аппаратом, с выражением безграничного счастья на лице. — Подумайте, для какого документа вы снимаетесь, — недовольно сказал лы­ сый фотограф с болезненно желтым лицом. — Надо быть серьезным, наклоните чуть пониже голову. — Вот именно, для очень серьезного документа, — весело ответил Николай, не в силах даже на минуту изменить своему настроению... Да было ли это все на самом деле? Нет, нет, это сказка, теперь это сказ­ ка... В палату вошла Настенька, чем-то встревоженная и опечаленная. Г Л А В А VI i Настенька устроилась в комнатушке старшей сестры отделения Стеллы. Ей очень понравилась эта молодая женщина, быстрая, энергичная и вечно что-то напе­ вающая. В госпитале Стелла была незаме­ нима. Ее переводили из отделения в от­ деление специально для того, чтобы нала­ дить работу палатных сестер и санитарок. Каждый такой перевод сопровождался сле­ зами самой Стеллы и ее подчиненных. — Я не могу работать без вас, девочки, — навзрыд плакала она., обнимая своих «девочек», которые иногда были старше ее вдвое. — Где я найду таких, сестер и са­ нитарок, как вы? Она сама искренне верила в то, что на этом и кончится ее слава лучшей старшей сестры госпиталя. Как побитая, Стелла спускалась этажом ниже и распухшими от слез злыми глазами осматривала «хозяй­ ство» нового отделения. Разве могло оно итти в сравнение с ее краснознаменным отделением! Санитарки здесь еле двига­ лись, больные не могли их дозваться, па­ латные сестры плохо выполняли врачебные назначения, больные нарушали режим дня — не спали после обеда, курили где по­ пало, ходили без халатов по коридору, грубили даже врачам. В тумбочках, на кро­ ватях, на полу был беспорядок, уборные не работали: неаккуратные санитарки за­ бивали унитазы тряпками и костями. В общем, даже беглый взгляд на «хозяйство» глубоко расстраивал Стеллу. А когда она узнавала, что «Боевых листков» в палатах не выпускают, что нет ни стенной, ни санитарной газеты, что утренние и вечер­ ние линейки сестер и санитарок не прово­ дятся, — отчаянию старшей сестры не было предела. Но в таком состоянии Стелла находи­ лась всего день—два. Душой она была еще там, на старом месте, но ее деятель­ ная натура не могла смириться с тем, что делалось в новом, запущенном отделении.. Постепенно ее веселый нрав брал верх. «Стелла опять поет», — с некоторой грустью говорили оставленные ею «девоч­ ки». А Стелла тем временем собирала cbo i- их новых сестер и санитарок. — Девочки, так работать нельзя, как вы работали. Я вам прямо.должна сказать, что испугалась, когда пришла к вам. А знаете, все это можно наладить. Вы толь­ ко подумайте: для кого мы работаем, кто эти больные?.. Разве это просто больные!