Сибирские огни, 1948, № 5

крылась дверь, взвихрилась голубая штора, и в комнате появился Лязер. — Оригинально построено здание, не правда-ли, товарищ комиссар? Тут и зи­ мой и летом — всегда сквозняки. Прямо 4 д;верн с петель рвот. Что вы скажете? — тон Лязера был такой, будто в сквозняках виноват комиссар. — Я промолчу, Семен Наумович. — Не-ет, вы думаете, что старый Ля­ зер совсем сумасшедший? Вот вы, миледи, — обратился он к Марине: — я вас про­ сил ни на минуту не забывать о Юдипе. — Я помню, товарищ главный хирург, — спокойно оказала Марина и с упрямым выражением посмотрела ему прямо в глаза. Лязер крякнул, помотал головой, сквозь зубы буркнул: — Ну, и как? — Состояние у него очень тяжелое. Те­ ряет сознание, а когда приходит в себя, то жалуется на сильные боли в руке. — Не спит? — Нет. Пробовала два раза делать инъекции морфия. Не спит. — Пульс? — 140 в минуту, ритмичный, напол­ нения ослабленного. —1 Хорошо. Продолжайте камфару и ко­ феин через каждые два с половиной, часа, й стрептоцид. Я уж не пойду к нему. — Лязер повернулся к Черемных.— Подумай­ те только,— сказал он сокрушенно,— это­ му человеку надо перенести еще несколько операций. Предстоят реампутация обеих культей и операция левой руки. Конечна, если все будет хорошо. — И Лязер, чем- то обиженный и недовольный, еле кивнув головой, меткими шажками вышел из ком­ наты. Снова от гулко закрывшейся двери поднялся ветер и прошелся по всем бумаж­ кам на столе v Марины. Г Л А Юдин не различал дня от иочя. В прозрачном тревожном забытьи, ко­ торое владело им, он чувствовал иногда, что ноги уперлись в спинку кровати. Ног не было, а они упирались в перекладину на спинке кровати. Такое ощущение, буд­ то кровать стала, мала, бывало в детстве, — он думал тогда, что это он растет во сне... Юдин просыпался, открывал глаза и смутно видел на противоположной стене картину в коричневой раме. Картина была очень знакомой. Рыбак, упершись руками в колени, стоит возле удочек и сквозь —- Волнуется старик, — улыбнулся Черемных. — Волнуется, — подтвердила Марина. — Я думаю, он сперва зашел в боковуш­ ку к Юдину, а потом уже в дежурку. — Хоть и беспокойный он человек, — — сказал Черемных, — но зато у меня за него всегда душа спокойна. — Комис­ сар повел лохматыми бровями и сверкнул из-под них озорным, умным прищуром глаз. — Я сегодня с ним долго беседовал. Со­ брался старик в партию вступать. И мы его, наверняка, примем. — Я очень рада за него, — отозвалась Марина. — А вот ведь никому об этом не говорил, кроме вас. Видно, все вынашивал. Он нам рассказывал, как вы ему показа­ ли партийный билет Юдина. На него это очень подействовало. Да, между прочим, — спохватилась Марина, — я чуть не забы­ ла вам рассказать. Девушка, которая лей­ тенанта Белоноженко привезла, как толы» вы зачислили ее санитаркой, нобыла в палате два часа, потом прибежала ко махе и просит, чтобы я посмотрела карточку. Оказывается, она его вынесла с поля боя и расписалась в карточке. И вот сегодня я узнала, что она ни на минуту не отхо­ дит от его постели. — Хорошая девушка и лейтенанта этого видно очень любят. — Красивый, потому, наверное, и нра­ вится ей. - Марина, на -минуту задумалась и вдруг решила рассказать комиссару о том, что лейтенант совсем -загонял Настеньку, груб с персоналом и чрезмерно требователен. Марина решила об этом сказать ре пото­ му, что; < т \ не встречала раздражителъно- сти и требовательности у других раненых, а потому, что лейтенант был несправед­ лив и придирчив,^ особенно к Настеньке... В А IV очки, позабыв обо всем на свете, напря­ женно ждет, когда дернутся поплавки. Ж старика доброе выражение липа, старик давнишний друг, а кто он — Юдин забыл. Но -все 'равно, по ночам рыбак выходит из коричневой рамы, оставив свои удочки, ® ведет длинные разговоры. Этот старик умеет успокаивать. Очень часто он начи­ нает хитрить, отвернет лицо, а через мину­ ту его не узнать: и тот, и не тот. Очки у него уже на лбу, торчит седой клок волос где-то на самой макушке, и разговаривает он резким сердитым голосом. Старик уже в белом халате, и он оказывается вовсе я»