Сибирские огни, 1948, № 5

Сравнить древние валуны с чем-то былинным — это счастливый поэтиче­ ский замысел, но «песня» здесь явно не уместна. Крылатая йо своей приро­ де, она не может «лежать» тяжелым, неподвижным камнем. Иначе — она... очень плохая песня! И сам Левитанский в другом стихотворении сказал: Видно, нет для песни границы, И живет она оттого, Что заложена в ней частица Сердца русского твоего. Из двух противоположных определений песни верно, конечно, второе. И чи­ татель с удовлетворением отметит, что песни самого Левитанского, в подавля­ ющем большинстве своем, не могут быть сравнены с «валунами». Мы до сих пор подробнее говорили о Левитанском. Обратимся к стихам М. Юдалевича. Есть у него правдивые и волнующие стихи. К таким относятся, например, «К Берлину подходят войска». Здесь возникает образ гениального полковод­ ца и раскрывается идея единства вож­ дя и народа. Еще под Сталинградом разнесся среди солдат слух, «что Сталин ходил по переднему краю в ши­ нели своей боевой»: Рвались недалеко снаряды и мины, И дым над позицией плыл. ...Он трубку свою знаменитую вынул И легкий табак закурил. И руку оставив за бортом шинели, Как Сталин умеет один, Солдатам сказал, неспеша и раздельно: — Отсюда пойдем на Берлин! И вот наши войска подходят к вра­ жьему логову — и кажется солдатам, что, посылая их в последний бой, вновь шагает по переднему краю любимый вождь... Солдатские сказы о вожде, возни­ кавшие в разных вариантах, во все годы войны на всех фронтах, вопло­ щены здесь автором в простых и вы­ разительных словах, в интонациях на­ родной песни. Очень хорошо задумано стихотворе­ ние о том, как два солдата, изнывав­ шие от жажды, оставляли друг другу глоток воды на дне фляги; не допив его пали на землю, а старшина, пы­ таясь привести их в чувство, плеснул им на лица этот глоток, за который сам готов был отдать полжизни. Этому по­ священы последние восемь строк сти­ хотворений. Юдалевич нашел в них очень выразительный образ для изо­ бражения солдатской дружбы. К сожа­ лению, этим восьми строкам предпосла­ ны двенадцать вступительных, — очень бледных и наивных. Например: Я не думал даже в шутку, Что несбыточной мечтой Может стать простая будка С газированной водой... Не говоря уже о том, что это весь­ ма далеко от подлинной поэтичности, — разве отсутствие будки с газированной водой является отличительным призна­ ком фронтовой жизни? Не снижает ли это темы, точно в такой же степени, как и «асфальтовый уют» Левитанско­ го? Таким обрдзом, неудачное вступле­ ние разжижает очень значительный за­ мысел. В ряде случаев Юдалевичу удается сконденсировать в немногих словах большой смысл. Таково, несмотря на шутливый тон, стихотворение «Долго девушка глядела». На вопрос, за что он получил так много боевых наград, танкист, указывая на две медали, отве. чает: «За Москву вот эту дали, а вот эту — за Берлин»: И немножечко поспешно, Но солидно заключил: Остальные все, конечно, По дороге получил. «По дороге»!.. Этими двумя такими ■обыденными, нисколько не «приподня­ тыми» словами сказано очень много! В них — огромный путь, пройденный на­ шими воинами к победе. В сборнике ' представлен ряд стихо­ творений, тематически несходных с только что цитированными, но отмечен­ ных общей с ним чертой: для каждого из них в равной мере характерна особая интонация мягкого и многозначительно­ го юмора. Она, эта интонация, звучит, например, в стихотворениях «О звез­ дах» , где речь идет о награждении хлебороба званием Героя Социалистиче­ ского Труда. Радостно взволнованный этим фактом старик-колхозник, шутливо рассказывая о том, что его внук «прямо с неба снял звезду» Героя Советского Союза, ибо он — летчик, добавляет: Прямо с неба — это честь. Только я прошу учесть: Времена теперь пришли — Можно звезды брать с земли. Опять перед нами большая мысль: наш народ, народ героев, совершает подвиги — воинские и трудовые, —>и благодарная страна щедро награждает заслуживших. Автор рассказал обо всем этом без внешнего пафоса с теп­ лой, мягкой улыбкой. Эта улыбка освещает и стихотворе­ ние «Мечта», в котором перед нами, возникает, точно обрисованный образ замечательного селекционера-мичурин- ца «простой колхозник, он на деле —- всем академикам сродни!»). Сама по себе, такая интонация теп­ лого юмора, помогающая раскрыть большие события, не является, конеч­ но, поэтическим «открытием» Юдале­ вича, и мы вовсе не хотим сказать, что ему следует «специализироваться» в этом жанре. Однако, несомненно, что он пользуется им по-своему и доби­ вается именно здесь наибольшей само­ стоятельности. Но очень часто Юдалевич теряет свой поэтический голос, назойливо за­ глушаемый чужим. В качестве приме­