Сибирские огни, 1948, № 5

бурном порыве, который почти все вре. мя характерен для Чапаева. Предан­ ность революции, любовь к народу, ве­ ра в нового человека никогда не остав­ ляли Чапаева. Из множества описаний в романе, из диалогов, которые ведет Чапвев с Клычковым, из бесед начдива со свои­ ми боевыми друзьями, из речей его, обращенных к дивизии, вырастает об­ раз воина революции, замечательного полководца, организатора и вдохновите­ ля своих бойцов. В динамических картинах, описан­ ных с большой изобразительной силой и художественной конкретностью, Фур­ манов воссоздает облик Чапаева в же­ стокой схватке. Вот сцена из главы «Сломихинский бой»: «Возбужденный, с горящими глаза­ ми — мечется Чапаев из конца в конец. Шлет гонцов то к пулеметам, то к сна­ рядам, то к командиру полка, то снова скачет сам, и видят бойцы, как мель­ кает повсюду его худенькая фигурка. Вот подлетел кавалерист, что-то быст­ ро-быстро ему сказал. — Где? На левом фланге? — вски­ нулся Чапаев. — На левом.... — Много? — Так точно... — Пулеметы на месте? — Все в порядке... Послали за под­ могой... И он скачет туда, на левый фланг, где грозно сдвинулась опасность. Каза­ ки несутся лавой... Уж близко видно скачущих коней... Подлетел Чапай к командиру батальона. — Ни с места! Всем в цепи... Зал­ пом огонь! — Так точно... И он пронесся по рядам припавших к земле бойцов. — Не робей, не робей, ребята! Не вставать... подпустить — и огонь по команде... Всем на месте... Огонь по команде!!! Крепкое слово так нужно бойцам в эти последние, роковые мгновенья! Они спокойны... Они слышат, они видят, что Чапаев с ни!ми. И верят, что не будет беды...» Как хорошо передан здесь боевой темперамент Чапаева, стремительность и горячность его натуры, неразрывное внутреннее единство его со своими красноармейцами. В этой же главе читатель найдет сцену, как бы противоположную по ду­ ху. Чапаев в обстановке ночной тиши­ ны, вне поля битвы, за штабным сто­ лом... Чапаев труженик, неутомимо ра­ ботающий над планом боя, нарисован писателем иными художественными средствами, но с той же влюбленностью в героя, с тем же творческим вдохно­ вением. Здесь вы также ощущаете эту внешне' незримую, но мастерски пере­ данную художником слитность Чапаева с народов, во имя которого он прово­ дит бессонные ночи, размышляя и под­ готавливая грядущие сражения. «Свисли черными туманами сумерки. Истомленные походом и тревогами от­ гремевшего дня — спали командиры. Заснул и Федор. Чапаев скоро разбу­ дил его — подписать приказ. Проснулся, подписал, опять уснул. И опять разбу­ дил его Чапаев. Всю ночь, до утра, без; сна просидел этот удивительный чело­ век. Проснется Федор и видит, как си­ дит Чапаев один, только светит скупая лиловая лампешка. Сидит он, склонив­ шись грузно над каргой, и тот же лю­ бимый циркуль с ним, что был в Алек- сандровом-Гаю: померит-померит — за­ пишет, опять смерит и снова запишет- Всю ночь до петушиного рассвета, ме­ рил он карту и слушал молодецкий; храп командиров. У дверей, сжав вин­ товку в руках, дремал часовой и серым; лбом долбил по черному ребру штыка». Чапаев впереди своих бойцов в ата­ ке, Чапаев в ночной тиши за картой — один и тот же живой Чапаев, такой одинаковый и столь различный! В этих сценах простота, ясность и конкрет­ ность изображения обличают незауряд­ ное мастерство писателя. Чапаев в романе Фурманова дан не только как типическое выражение важ­ ных закономерностей эпохи, он живет в книге, как яркая и своеобразная ин­ дивидуальность, как личность с ее конкретными и оригинальными черта­ ми, которые придают фигуре героя не­ обычайную многогранность и рельеф­ ность. Наряду с описанием внешнего облика начдива, автор тщательно ана­ лизирует его внутреннюю жизнь, рисует его во всевозможных ситуациях, как; героических, так и бытовых. Но «тре­ бухи», о которой упоминал Фурманов в отрывке о том, как дать Чапаева, вы здесь совсем не найдете. Автору «Чапаева» чуждо натурали­ стическое бытописательство, пассивная регистрация фактов или фотографиро­ вание событий гражданской войны. Его интересует х а р а к т е р нового чело­ века. В своем дневнике писатель ука­ зывает: «Слова, поступки, форма реа-. гирования, реплики, смена настроений; и т. д. должны быть только естествен­ ным проявлением определенной сущно­ сти характера». Этой творческой программе Фурма­ нов верен в «Чапаеве». Он стремится создать характеры своего времени, за­ печатлев в них наиболее яркие черты новой эпохи. Разумеется, не все лица, выведен­ ные в романе, даны с той же степенью углубленности, как Чапаев. Однако вы запоминаете Андреева, Еланя, Потапо­ ва. Выразительными штрихами нарисо­ ван Фрунзе. Портреты даже эпизодиче­ ских персонажей выполнены автором с предельным вниманием к их индивиду­ альным чертам.