Сибирские огни, 1948, № 4

— Сейчас разъезд будет, — как бы угадав мой вопрос, сказал Тимофей Иванович. Действительно, за поворотом стало видно ответвление дороги — метров на двадцать в большой сугроб, и в этом углублении стоял грузовик, а за ним подвода — пара закуржевелых лошадок, запряженных гусем в воз сена. Предупрежденные нашим гудком, они освободили нам дорогу. Дальше и нам пришлось свертывать в такие ниши— разъезды, когда впереди мы замечали вдалеке подводу, или слышали из-за сугробов предупредительный клаксон автомашины. А движение на этой снеговой горной дороге было достаточно оживленное — грузовики со стройматериалами, бочками горючего, мешками муки, подводы с разнообразными грузами. Обогнал нас поезд — длинный состав хопперов и платформ с таштагольской рудой... Дорога пошла в гору. С высоты широко раскрылся горный пейзаж — хребты, покрытые чернью, у-ходящие в аспидно-серый горизонт, бело-голубые снежные долины. Тут и там, на шмонах гор, в распадках подымались прямые голубые дымки над селениями, утонувшими в глубоких шорских снегах. — Снегами мы вообще богаты по горло, — сказал Тимофей Иванович, высовываясь из огромного воротника тулупа. — Но нынешняя. зима особенная, снегу все подвашя- вэет и подваливает. Весной, наверное, потоп будет. А это дело для нас прямо убийственное. Когда строили железную дорогу на Таштагол — сколько раз вода начисто сносила насыпи, разрывала готовое полотно. Помучились много. Теперь вот на Ш алым строится ветка, с водой придется выдержать не одну схватку... Но теперь уже будет легче — учены, опыт есть. Работы будут трудные, в отдельных местах надо проложить в каменных скалах выемки глубиной в десятки метров — вынуть тысячи тонн камня. Понадобятся десятки тонн взрывчатки. А в других местах, в долинах надо подымать насыпь на двадцать пять метров и тянуть ее па километры — на каждую сотню метров десятки тысяч кубов камня и гравия. И все в гору, в гору '— к Шалыму. А Шалым — это ведь тысяча двести метров над уровнем моря — высота!.. Об этом я имел представление. Припомнились рассказы геологов о том, как велись разведки на Шалыме. По небольшому горному ключу, через заболоченные буреломы геологи восходили на Шалым. Уже /И после того,. как была проложена тропа к вершине Шалыма, туда с огромным трудом удавалось проводить навьюченных ло­ шадей. А буровые станки, двигатель разведчикам пришлось нести на руках, лошади с таким грузом не могли взять крутого подъема. Свой лагерь, устроенный на оголенном хребте, где всегда свирепствовал пронизывающий ветер, разведчики романтически прозвали «Орлиным гнездом». Там было две наскоро срубленных избушки, несколько палаток, в которых жили геологи и топографы. Работы на Шалыме продолжались и зимой, — завод торопил с разведками, сталинским домнам нужна была шорская руда. Топографы вели съемки на лыжах, то и дело отогревая дыханием и протирая рукавицами стекла своих инструментов. Разведчики в камне, в промерзшем грунте били шурфы, прокладывали канавы — адски тяжелая и мучительно медленная работа. В сильные морозы над местом работ возвели тепляки из ветвей и снега, в тепляках работали при свете «летучих мышей». Когда промерзший грунт не поддавался кайле, разведчики пускали в дело аммонал... Они жили как на арктической зимовке, Кузнецк был для них Большой Землей... Когда . машина наша начала спускаться с перевала, по сторонам дороги все чаще стали попадаться населенные места— бесконечные завьюженные улицы новых домиков, то тянущиеся вдоль железной дороги, то свертывающие в горы. Рудстрой начинался на разъезде Кондома характерным строительным пейзажем. В узкой речной долине, на расчищенной от снега площадке стоял тесовый барачок- времявка, весь оклеенный плакатами и лозунгами, писанными на обойных полосах и кумаче. На площадке работали, попыхивая дымками и то подымая, то опуская свои железные хоботы, экскаваторы и бульдозеры, сновали грузовики. — Тут будет станция Кондома, самая крупная сортировочная станция на дороге, — сказал Тимофей Иванович. — Вон там будет большой вокзал, вот тут эстакады и склады, а чуть подальше — депо. Узловая станция: через- нее пойдет руда Ташта- гола, Шалыма, Шерегеша — на обогатительные фабрики, в Сталинск. От разъезда ответвлялся путь на Рудстрой, на плацдарм, с которого начинается наступление строителей на Шалым. Городок Руд строя пока что наполовину состоит из полотняных жилшц, потонувших в сугробах походных палаток, над которыми из железных труб вьются дымки. Мы ехали мимо огромного строительного арсенала — парка механизмов и машин — экскаваторов, бульдозеров, тракторов, новеньких, еще недвижных автомашин. Все это вскоре должно будет двинуться в бой — на прокладку подъездных путей, к бу-