Сибирские огни, 1948, № 4

— Ну, чего там! — кинул он. — Опять хитришь, Дмитрий Федорович, ведь около четырех... — начал было Аркадий. — Два с половиной! — отрезал бригадир. — Да я же сам замерил сейчас... — Два с половиной... Мабуть чуток пе- боле. Ну, зачем наперед выхваляться? — Дмитрий усмехнулся столь же лукаво, как и его старший брат. — Вот месячную норму к двадцатому числу нагоним, тогда и будем подсчитывать, сколько сверх плана. А сейчас — два с половиной... Он снова включил станок и, навалясь на него грудью, яростно направил бур в РУДУ-— Вот и поговорите с ними! — покачал головой Аркаша. — Сейчас все время идут как будто на уровне планового задания, а числу к двадцатому выяснится, что они месячный план уже выполнили, и тогда начнут нажимать сверх плана. Ох, хитрый народец. ПУТЬ НА ШАЛЫМ Второй секретарь Таштагольского райкома партии Тимофей Иванович Распаев вызвался сам поехать со мной на Руд- строй. — Я там давно не бывал, однако месяца полтора, — сказал он. — А жизнь у нас, друг, такая — за педелю можно от нее отстать. Очень быстро живем. Понимаю, вашему брату тоже трудно. Сегодня напишешь про нас, про нашу жизнь, а мы завтра будем читать и критиковать тебя — рассказываешь нам о пережитом, о пройденном уже, что мы сами знаем и видим... Наша Горная Шория — это будущее, большое будущее. Надо вперед глядеть. Он остановился . возле самодельной карты района, висящей на стене за его столом, заложив руки за спину, постоял, вглядываясь в карту, — Вот, говоришь, что был у нас накануне войны, сейчас ничего не узнаешь, все по-новому. Так ведь это же почти за десять лет, удивляться нечему. Я вот сам шорец, все время живу здесь, всю Шорию знаю с детства. А случится уехать на месяц— два, приезжаю и приходится догонять жизнь, чтоб хорошо к ней подключиться на ходу. А чтобы подключиться —— надо сразу в завтрашний день заглядывать, тогда и за главное сумеешь ухватиться, будешь знать, что надо делать. Ладонью он прикрыл на карте место расположения. Таштагольского рудника: — Тут были горы, тайга, дикая Кондома — это уже далекое прошлое. — Он отнял ладонь от карты. — Сейчас видишь ты большой рудник — Таштагол, который скоро будет городом. В нем сейчас несколько тысяч жителей, каждый день населения прибавляется, новые улицы строим. Распаев снова положил ладонь на карту, несколько выше центра района. — Вот тут сегодня горы, тайга, много речек, много камня. А вот сейчас поедем — сам увидишь: там большая жизнь идет, на карте ее еще не видно, только два— три кружка — Шалым, Шерегеш, Качура. Но тут и сегодня можно уже кое- что увидеть. А вот сюда — Уса, — большое дело, но это пока видно только нам, потому что мы знаем, что там должно- быть, и сегодня должны думать, как будем там строить, работать. С виду это будто б районные дела, а на самом деле — мерить надо масштабом государства, всей нашей страны. Потому, что мы подключаем Горную Шорию ко всему нашему социализму, все ее богатства подымаем на службу нашему советскому государству. Вот, друг, какими масштабами надо нам жить, думать. Такая у нас жизнь... Да, я и сам уже давно это понял. Именно здесь, в Горной Шорин, видел я, как быстро мечта,- замысел, проект становятся былыо, рудником, городом, — Сталинск, Таштагол являют самые убедительные примеры этого стремительного свершения наметок и проектов пятилетних планов... И в Распаеве, простом райкомовском работнике, в человеке, жизнь которого с утра до полночи заполнена текущей оперативной партийной работой, раскрывалась характерная черта людей Страны Темира — увлеченность будущим, которое очень ясно видится им сквозь их повседневную работу, способность в сегодняшних своих будничных делах видеть осуществление высоких замыслов Сталинской Пятилетки, умение мыслить большими государственными масштабами. День был морозный, и в фанерный кузовок «газика» мы уселись, натянув на себя тулупы. Сразу за Таштаголом машина пошла по- глубокой выемке в сугробах, по долине Кондомы. Справа, на высокой насыпи возле отвесно обрезанных скал вилась железная дорога Таштагол— Сталинск. Выемка, по которой мчался наш «газик», была столь узка, что сразу я не понял, как мы будем разъезжаться со- встречным транспортом. Перед поворотом шофер дал долгий гудок.