Сибирские огни, 1948, № 4

ну его там и прихватило, видимо, там скопился газ. Пришлось его вытаскивать оттуда. Подышал сквозь мокрую тряпицу и отошел. — Дмитрий Пыжлаков? Не тот ли это Дмитрий, с которым мы когда-то плыли в карбузе по Мрассу? — спросил я. — Он самый. Вернулся из армии в конце сорок пятого, грудь в орденах. Пришел к нам на рудник, начал работать грохотчиком, кончил вечерние курсы и уже год работает бурильщиком... Сейчас он —- один из передовых бурильщиков на руднике, взял на себя обязательство закончить свою пятилетку в два с половиной, к июню этого года. Кажется, он сейчас в отпуску, уехал погостить к родным, в Кабырзу... Мы пошли дальше. В глубине ходка обозначилось светлое пятно, которое с нашим приближением все светлело и светлело. Ходок вел к ярко освещенной выработке, откуда уже доносились глухие удары железа о железо, шипение сжатого воздуха. Мы вошли в забой, ярко освещенный электрическими лампами. В забое работало несколько человек. Лопатчики откидывали подорванную руду на грохота, где грохотчик тяжелой кувалдой разбивая крупные глыбки руды, не проходившие через отверстия решетки. У отвесной рудной стенки, на деревянном помосте стоял бурильный станок и около него что-то делал горняк в брезентовой прозодежде и шляпе, похожей на шлем танкиста. Мы подошли к нему, и он поднял от машины голову. На запыленном сером лице его блестели черные молодые глаза. — Ну, как дела, Дмитрий Федорович? — спросил Аркадий, протягивая ему руку. — Дела, как сажа бела! — распрямляясь, ответил тот и рассмеялся. — Идут дела, товарищ начальник. Вот только что- то воздух слабовато подают, — он кивнул на толстый шланг, от станка уползавший куда-то во тьму. — А руда тут крепкая пошла — бур тихо идет. — А где ж Иван Федорович? — спросил Аркадий. — А вон кровлю обирает, — Дмитрий указал вверх направо, где было темновато и откуда слышались удары обушка о РУДУ-— А что там, бунит? — Да маленько есть. Иван, а Иван, как у тебя там? — закричал Дмитрий. Стук обушка прервался и сверху глуховато донеслось: — Сейчас кончу, угол обстукаю... — Вот это братья Лозенко и есть, — сказал мне негромко Аркадий. — Младший вот — Дмитрий, бригадир. Дмитрий Лозенко был еще совсем молодой, чернобровый и улыбчивый. Он снова склонился к станку. — Закурим, Дмитрий Федорович,— обратился к нему Аркадий, должно быть,, за'тем , чтобы вовлечь бригадира в беседу.— У нас уж был перекур, — не отрываясь от дела, ответил младший Лозенко. — Да вот товарищ приезжий кой о чем’ спросить хочет, — сказал Аркадий, кивнув на меня. — После работы побалакаем с нашим удовольствием, а сейчас время нем а!— строго возразил бригадир. — Видали! какой!— тихо и смущенно сказал мне Аркаша. —- С Лозенками не разговоришься здесь. Они в забое и не едят даже, чтоб не терять времени. Каждая минута на счету. — А кто ж за нас работать будет? — сказал Дмитрий Федорович, видимо,, расслышав наш разговор. По расстрелам — деревянным толстым- распоркам между стенками забоя — спустился сверху Иван Лозенко, коренастый и очень похожий на брата. Он молча кивнул нам и взобрался на помост к станку. -т- Бур заправил? — спросил он у брата. — Готово. — Ну, так начинать надо. — Сколько, Дмитрий Федорович, у вас уходу за вчера и сегодня? — спросил Аркадий. — Два с половиной метра... Застучал мотор, засвистел сжатый воздух. Дмитрий на руках поднял станок и отвесно направил штангу бура в стену забоя, заскрежетала сталь, впиваясь в руду. Иван Лозенко подготавливал толстые березовые сутунки, видимо, для подъема помоста, на котором стоял его брат. Аркаша, вынув из кармана рулетку, занялся обмером забоя, затем что-то высчитал в уме и подошел ко мне. — Вот ведь хохлы, хитрущие, всегда так! — смеясь, сказал он мне в ухо, подозвал Ивана Лозенко. Тот подошел к нам вплотную, чтоб слышать, так как забой наполнился гулом работающего станка. — Что ж это, Иван Федорович, опять вы метр с лишним утаиваете? — сказал’ Аркадий. — Я вот замерил и выходит не- два с половиной метра уходу, а около четырех... — Это дело не мое, а бригадирово,— лукаво ухмыльнулся Иван, и в ответе его было что-то, действительно хитровато-украинское. Дмитрий в это время выключил бур и, меняя положение тела и станка, глянул в нашу сторону.