Сибирские огни, 1948, № 4

Конечно, я взял на заметку эту теплую реку в снежной стране, где ревут бураны, гудят сорокаградусные морозы... — А Ленин? — спросил я ... — Если бы вы не поторопились, вам бы пришлось увидеть это только на фотоснимке, — сказал Аркадий. — Помните мой «фотокор», он еще жив у меня, старик. Изредка я снимаю... Мы дошли до дома, где жил Аркаша, поднялись на второй этаж. В чистой, теплой комнате стояло три койки, большой стол, на котором лежала чертежная доска / с приколотой на ней калькой... — Живем трое, тоже техники, — сказал Аркаша. — Вы будете спать на моей койке, а я с Володей на одной... Это уже все подготовлено — и никаких разговоров. Давайте умывайтесь, располагайтесь. И пойдем в столовую, а оттуда в гору... Я сказал, что прежде мне бы хотелось побывать в парткоме, поговорить с парторгом Михаилом Авксентьевичем. — А вы, что. с Михаилом Авксентьевичем знакомы? — спросил Аркадий. Я рассказал ему о ночном разговоре в вагоне. — Хороший человек, — сказал Аркадий. — Инженер-горняк, очень знающий и хороший практик. До того, как стать парторгом, он у нас техноруком ш ахты был... Работать с ним было прямо приятно. Очень тянул нас, молодых техников. Ведь я, например, что? Кончил ускоренный курс, .так верхушки кое-какие, а не знания. Да и на /практике был всего полтора месяца. II когда пришел в забой, так даже страшно стало — ведь ни черта ж почти не знаю, не умею, а штейгер — горный мастер. Михаил Авксентьевич это сразу заметил. И первое время почти всегда бывал около/ меня, когда я задание бригадам определял, разбивал участки. Незаметно кое-где подправит, кое-где осторожно одернет. Будто все самостоятельно делаешь, но помощь технорука, его руководство постоянно чувствуешь над собой. А часто возьмет после смены оставит нас,., нескольких молодых, берет план забоев, расчеты и начнет рассказывать, так, что после этого на неделю, а то и больше видишь вперед и работу всей шахты и своего участка, и свою собственную работу. Люблю я Михаила Авксентьевича, настоящий инженер и настоящий руководитель, — вдруг закончил Аркаша. Потому, как сразу, при одном упоминании имени парторга, он горячо разговорился о нем, понял я, что Аркаша действительно по-юношески влюбленно обожает Михаила Авксентьевича. — Да не один я так, — добавил уже сомольцы его любят. И старые горняки ему верят, потому, что он и дело горное глубоко знает, и в людях умеет разбираться, и уж насчет теории — будьте уверены — на руднике самый подкованный... Кирпичное двухэтажное здание рудоуправления было построено на взгорьи, поблизости от штольни. Партком был в этом же здании. Аркаша, дойдя со мной до рудоуправления, убежал на раскомандировку, где ему надо было что-то спешно сделать, и сказал, что через некоторое время зайдет за мной сюда. Я отыскал -комнату парткома на втором ' этаже и, постучавшись, приоткрыл дверь. — Давай, давай входи, я уже жду, — послышался из глубины комнаты голос. Я вошел. За столом, вполоборота к окну, углубись в книгу, сидел плечистый, видимо, рослый человек, с еще молодым бровастым лицом и тронутой сединой черноволосой головой... Дочитав страницу, он оторвался от книги и, взглянув на меня, смущенно привстал: — Извините, я думал, что это Гатин пришел, — сказал он, протягивая мне руку. — Я ему консультацию назначил по истории партии и вот ждал... Я отрекомендовался, и он пригласил меня сесть. Действительно, было в Михаиле Авксентьевиче что-то такое, сразу располагавшее к себе. Добыв из кармана черного кителя расческу, он пригладил и без того аккуратно зачесанные волосы, потер пальцами видимо уставшие от чтения глаза и приготовился меня слушать, положив большие узловатые руки на стекло стола. Книга, которую он отложил, была томиком Сталина... — Ну, рассказывайте, как там жизнь, в центрах, — сказал он заинтересованно. — Мы живем далеко, питаемся новостями только через газеты и радиоприемник... И потому всякому новому человеку рады... Минутку! — Он снял трубку телефона. — Ну-ка, девушка, дайте мне главного инженера. — Степан Иванович? Ты как, очень занят? Давай заходи ко мне. Тут товарищ приехал, потолкуем... Наверное, расскажет что-нибудь интересное... — Попались, дорогой товарищ... Вот сейчас Степан Иванович придет, охоч до новостей и новых людей. Сердится, когда его обходят... Ну, давайте, давайте насчет литературы. Какими новыми п р и з- ведениями собираются порадовать нас братья-писатели? Шолохов скоро р м а к свой закончит? А Симонов что пишет? Какие новинки из литературы ты с собой привез? Он забросал меня вопросами, на большую часть которых я попросту ему отве