Сибирские огни, 1948, № 4

возможно... А как невозможно, если тут жизнь наша на карту поставлена, если война того требует, сам товарищ Сталин о том просит. Сколько на то силы нашей ушло, сколько бились мы над плавками, — о том не расскажешь. День не в день, ночь не в ночь, с ног валясь, работали, у печей ели и спали, из цеха не уходили... Инженер Сахаров, начальник цеха у нас, он всем делом верховодил, так его сколько раз из цеха на носилках уносили... Ну, о нашем брате — мастерах, сталеварах, говорить нечего, жизнь не в жизнь, а. дадим военную сталь... Сколько я подин наварил, пока результата достиг... И дали, братец мой, дали. Теперь варим сталь в наших печах и бронелистовую, и снарядную, и шарикоподшипниковую. Так что и для танков ЕВ одежку из нашей стали делают, н на штык она идет... А вон Александр, сталевар-то наш знаменитый — на первом мартене, не только что научился варить бронелистовую, а скоростные плавки гонит, считай, что наполовину быстрее, чем раньше. За то ему Сталинская премия дана! — в голосе Антона Дементьевича зазвучали горделивые ноты. — Сталевар мировой вышел из Саньки, не нарадуюсь... Мы дошли до тоннеля. Антон Дементьевич остановился возле высокого щита, на котором крупными красными цифрами были выписаны показатели работы цехов за истекшую пятидневку. «Лучший мартеновский цех Советского Союза», — было написано над показателями работы мартеновского цеха № 1. — Чуешь, как работали?! — сказал Антон Дементьевич, глянув на меня сверху. — Знамя Государственного Комитета Обороны год из рук не выпускаем, звание первого цеха Советского Союза носим ... Он приподнял шапку, прощаясь. — В цех приходи, поглядишь, с ребятами сам потолкуешь, — сказал он мне и пошел в тоннель. «Ордена Ленина металлургический завод имени И. В. Сталина» — было высечено на каменном фронтоне входа в тоннель, и по бокам этой надписи — барельефы ленинского ордена... Я уж замерз до стука зубов, однако ж не мог уйти, не оглядев высоких щитов, на ноторых языком фронтовых донесений рассказывалось о работе завода в военные дни, языком боевых сводок из цехов сообщалось об итогах фронтовых вахт, о подвигах лучших доменщиков, сталеваров, прокатчиков, чьи портреты висели тут же, обрамляя сводки... И снова я взглянул туда, где мертвой ржавой грудой металла валялся на снегу, у подножия Кузнецкого завода немецкий танк № 2 6264 ... Линия великого фронта проходила п здесь — через Страну Темира, великая битва грохотала и здесь, в глубине сибирских снегов... В заводском партийном комитете парторг завода, озабоченный худощавый человек, прежде всего жадно расспросил меня о том, на каком участке фронта я был, в каких боях участвовал, в каких частях служил. А потом с некоторой грустью сказал: — А мы вот всю войну в глубоком тылу... Конечно, здесь тоже трудновато, работаем по-фронтовому. А все ж , на фронте побывать, ох, как хочется. Это, конечно, между нами, по-товарищески. У меня вот и сейчас лежат десятки заявлений от коммунистов об отправке на фронт. Каждый день приходится разъяснять, убеждать, а наиболее горячих и осаживать. Рвется народ в бой... Я сказал ему о своем впечатлении от виденного на Площади Побед, об ощущении фронтового накала жизни и работы на заводе. Спросил и о том, как попал на площадь немецкий танк. — Да, у нас этого добра сколько угодно, зайдите в копровый цех, сами поглядите, — спокойно ответил парторг.— Это же скрап, идет в мартены на переплавку.... Из скрапа и взяли этот танк и поставили на площадь, пусть народ смотрит. Это и напоминание о войне, и свидетельство нашей сокрушительной силы, уничтожающей врага. Танк этот действительно из-под Сталинграда, один из тех нескольких тысяч, которые были там уничтожены нашими бронебойщиками... После минуты задумчивого молчания парторг продолжал: — Хотя мы и далеко от фронта, по связаны с ним очень крепко. Когда мы начали варить и катать броневую сталь, сколько писем хлынуло с фронта! И сейчас ежедневно приходит по десятку писем со всех участков, из разных частей, где воюют наши кузнечане. И вообще от воинов, которые благодарят металлургов за хорошую сталь и призывают дать ее еще больше. Бет у меня почта последних дней. Парторг выдвинул один из ящиков стола и вынул оттуда пачку писем, в большинстве свернутых знакомыми солдатскими треугольниками. Он стал их развертывать, коротко • пересказывая содержание. Были тут письма с просьбами о помощи и внимании солдатским семьям, запросы о местонахождении родственни-