Сибирские огни, 1948, № 4

— Вона, что... Припоминается что- т о ... Значит на военной службе находишься, — медленно проговорил он. И отчего-то потехмнело лицо старого мастера, он тяжело вздохнул, отводя глаза... — У меня там, на фронте, сыновья — Сергей и Алеша, командиры. И третий— Санька собирается туда, — медленно проговорил он и глуховато, скорбно добавил: — от Алексея третий год вестей нет... Я понял, почему так нахмурился и потемнел старый мастер, видом своим я напомнил ему о сынах-солдатах. Мы молча подходили к Площади Побед. Величаво-суровую картину являла она в этот зимний морозный день. Припорошенный снегом, среди сугробов шагал навстречу нам гранитный Сталин. А за ним, весь в облаках пара и дыма, в багровом зареве, поднявшемся над второй домной (видно, там шел выпуск чугуна), гремел завод, темными громадами своими выступая на фоне снежных взгорий... Сейчас, среди белого однообразия окружающих гор, завод еще разительней напоминал огромный боевой корабль, плывущий за своим великим водителем, — грозный боевой ледокол, проламывающий путь во льдах.... И явственно мне представилось, как грозцые домны и мартены Сталински идут на поединок с заводами Круппа и Сим- менса, как кузнецкая сталь обрушивается неотвратимой разящей силой на немецкую броню... — Пойдем, поглядим, — сказал мне Антон Дементьевич, махнув рукой на левую сторону площади. — Я каждодневно туда захожу... Ж тут лишь я заметил картину, заставившую учащенно забиться сердце... Возл^ праздничных трибун, сейчас покрытых толстыми снежными заносами, лежали ржавые груды искареженного, закопченного металла, сразу напомнившие виденное там — на полях войны. Мы подошли к ним... Огромным железным трупом, зеленовато-ржавой развалиной лежал на снегу разбитый немецкий «тигр» — с разорванными гусеницами, с зияющими пробоинами в толстой обожженной броне. Из амбразуры высовывался бесформенный обрубок орудийного ствола... На тупом, тяжком лбу чудовища, как могильный червь, извивалась обожженная свастика... Немецкий танк № 2 6 2 6 4 ... Как он очутился здесь, на площади города металлургов, у подножья кузнецких домен, за тысячи километров от полей сражений?! Около него валялся искореженный, обго­ релый металлический остов немецкого тягача, стояла покалеченная немецкая крупнокалиберная пушка, с развороченным раструбом стволом и разбитым вдрызг магазином... Антон Дементьевич, наклонив голову, заложив руки назад, стоял и смотрел на танк, п на крупном нахмуренном его лице было выражение мрачноватого торжества: — Вот, подарок нам. Из-под Сталинграда, — проговорил он. — Йодарок — лучше не надо. Видал, как его, гадину, обработали наши, а?! И, сказывают, наша, кузнецкая сталь ему кончину уготовила. В точности, конечно, это неизвестно. Может кузнецкая, а может уральская. Но наша — советская, это факт... Антон. Дементьевич подошел к самому танку, вгляделся в одну из пробоин с рваными краями в боковой броне танка: — Вот зайдешь сюда, поглядишь на этого чорта решенного и сердце вроде горячит, потому что тут свою работу видишь, и вроде как сам на фронте... Может это моя сталь, моей плавки, бронебойная, легированная этого гада прикончила... Антон Дементьевич постоял еще, гневно и брезгливо глядя на ржавую, закопченную развалину, распрямил свои могучие плечи и, схлестнув за спиной руки, почти торжественным, тяжелым шагом тронулся к заводу. — Да, братец ты мой, тяжелое время пережили, — заговорил он раздумчиво. — Когда немец Юзовку, Днепросталь, Керчь взял, эх, как сердце похолодало. Мы-то, сталевары, как это понимали? Там, на Юге-то, легированные же стали варились в электропечах, в печах с кислой подиной. Самая сталь для брони, для оружия... Ну, и думалось тогда — плохо дело наше, без хорошей стали с немцем не повоюем, он, подлец, нас крупповскон сталью бьет. А у нас и на Урале и в Кузнецке все больше обыкновенную сталь варили. Конечно, знали мы, что с Юга электроцехи вывезли, заводы эвакуировали. Да ведь их на новых местах надо было поставить, да ход им дать. А к тому ж война сколько теперь металлу требовала? В-о много ¡раз больше хорошей стали надо было — и на танки, и на орудия, и на штыки... А электропечь — она дает тридцать тонн стали за плавку, только. В пять— десять раз меньше, чем любой наш мартен... Вот и прпшло нам задание от товарища Сталина — добиться того, чтоб в наших обыкновенных многотонных печах легированную сталь варить... Не делал этого никогда и никто до нас, да и самим сначала казалось не