Сибирские огни, 1948, № 4

— Что? — капитан озадаченно развернул голубой лист бумаги. — А как же товарищ Никитин в город попадет? И как я пойду в низовье, если у меня ни продуктов, ни бензина нет? — Бензин и продукты я привез. — А с чуркой как быть? Ведь у меня осталось не больше кубометра. — Все предусмотрено, Семен Игнатьевич, — хитровато и весело блестя глазами, сказал Хромов.— Благодари меня. Это я посоветовал шкиперу с твоего паузка погрузить чурку в порту. I я же привел твой паузок в Сосновск. — Спасибо, Николай, — забасил капитан. — Главное дело, ты время нам сэкономил — целые сутки. Ну, и освободил меня от разговора со старшим диспетчером: «Где это вы были столько времени!.. Да — что?.. Да — к ак ?..» А как же нам, все-таки, с тобой-то быть, Виктор Васильевич, — снова забеспокоился капитан, обращаясь к Никитину. — Очень просто, — ответил тот. — В Сосновске ты заберешь свой паузок, а меня высадишь там. До города я и на водном трамвае доеду. IX Газоходы разошлись в разные стороны, Семен Игнатьевич передал штурвал Петру. Саша вертелся тут же. Давнишней его мечтой было постоять за штурвалом, и только сейчас Саша осмелился попросить об этом сурового капитана. И Семен Игнатьевич неожиданно позволил. И вот Саша стоял за штурвалом! Этот долгожданный день, -который он с детства лелеял в мечтах, раскрашивая его чудесным вымыслом, этот день наступил. Можно ли описать чувства, мысли, переживания, охватившие его, когда руки радостно н нетвердо легли па рукоятки штурвального колеса! Есть ли такие слова! Он чувствовал упругие движения катера, мягкие, но настойчивые толчки неугомонной речной струи, старающейся отклонить в сторону широкое перо руля. Нет, шалишь. «Курс — на Сосновск!» — мысленно скомандовал себе Саша и сам же ответил на свою команду: — «Есть курс — на Сосновск!». Он внимательно глядел вперед, сквозь стекло рубки, на серую волнующуюся Обь, похлестывавшую невысокой волной. Под сашиной рукой туго скатывался штурвал, и газоход послушно уходил в сторону острова. Впереди снова выросли радиомачты, трубы какой-то фабрики и дачи Сосновска. Около берега, рядом с пассажирским дебаркадером, стоял их паузок. Семен Игнатьевич предупреждающе слегка стукнул Сашу по плечу тяжелой рукой, и тот освободил ему место за штурвалом. Подходили к Сосновску. Через боковое стекло рубки капитан искоса наблюдал за Сашей. Что-то слишком радостно парень смотрит на берег. Не думает ли он, после внушительной первой голодовки, уйти с газохода? Семен Игнатьевич успел уже привыкнуть к бойкому мальчишке. К тому же Сашка не из трусливых, а это Семен Игнатьевич так же любил в матросах, как и «смекалку». После его поступка в Прорве Семен Игнатьевич уверился в силах юноши, уверился, что Сашка выдержит тяжелую работу матроса. И Семену Игнатьевичу не •хотелось, чтобы Сашка ушел. Капитан решил осторожно выведать у юноши его намерения. — Ну, как тебе, Сашок, понравился этот рейс? — начал он исподволь. Но не умел хитрить Семен Игнатьевич! — Не , думаешь ли ты бросить газоход? — Как? Переходить на другой? — не понял Саша. Семен Игнатьевич, просто, не ■ знал своего молодого матроса. Для Саши совершенно не существовало такого способа избавиться от трудностей. Уйти с газохода? Покинуть его в такой момент, когда он идет на Север! Бросить товарищей? Нет, пусть это делает кто-нибудь другой, а он, Саша, поплывет в низовье, в Нарым. Сашин ответ пришелся по душе Семену Игнатьевичу, но он все-таки решил до конца испытать паренька. — Подумай, Сашка, — многозначительно сказал он. — Время от времени придется грузить чурку.. А не легкая она, чурка-то! Тяжелая, березовая да сырая. — Что же, попробуем и чурку погрузить, — солидно, как подобает матросу, ответил Саша. — Ах, ты, такой-сякой! Попробуем, говоришь! — заулыбался Семен Игнатьевич, донельзя довольный своим матросом. — - Хорошо же, буду я на тебя грузить не меньше, чем по полкубометра чурки. Никитин, стоявший тут же, в дверях рубки, слушал сашины ответы е неменьшим удовольствием, чем капитан. — Саша! — позвал он, — а кем ты хочешь быть в будущем? После краткой заминки Саша прямо взглянул ему в лицо и чуть приметно улыбнулся. — Я хочу бый> моряком, — негромко, с упрямой силой сказал он, и чувствовалось, что об этом он много передумал, что это неотъемлемая часть его души. 5. „Сибирские огни“ № 4, 1948 г. 65