Сибирские огни, 1948, № 4

Не доезжая до воды метров тридцать, лошадь остановилась, а за ней послушно остановился и трактор. Женщина заставила лошадь спуститься в лощинку, чтобы дать дорогу трактору. Саша, путаясь в длинном тулупе,^ побежал к берегу. Теперь он видел свой газоход со стороны. «Семидесятый», с его открытой голой кормой и бесплодно трещавшей машиной, показался ему маленьким и жалким. На корме стояли и молча ждали четыре его старших товарища. — Семен Игнатьевич, — закричал он капитану, возвышавшемуся над своей командой, — буксир готов? — Готов, Сашок, готов. Да вот беда: как его добросить до берега! — Здравствуйте, люди добрые! — звучно сказала подошедшая к воде Анна. В голосе,у нее слышалось ласковое участие. — Вызволять вас приехали. С газохода на дружелюбное приветствие ответили вразнобой, но очень искренне. Семен Игнатьевич гудел над протокой: — Спасибо, спасибо! Не знаю только: сумеем ли мы уцепиться у вас за гак? Трактористка Катя уже развернула трактор, как нужно, и безучастно наблюдала окружающее, недовольная этой поездкой но бездорожью. В пути Завалова еще раз удивила Саш у . Когда они подъехали к. трактору и Катя Воронова запротестовала против помехи в работе, Завалова с неожиданной для Саши горячностью начала стыдить ее. Она говорила трактористке, что та не хочет видеть дальше своего колхоза и не тюнимает вообще, какое значение для фронта имеет катер, застрявший в Волчьих Логах. Веревка с мешочком песка на конце, порочному «лсгость», сильно брошенная Петром, шлепнулась в воду, не долетев до берега метров тридцать. И пока Петр быстро сматывал веревку, капитан кричал с газохода Заваловой: — Вы уж нас простите за то, что мы не подготовились. Легость-то оказалась коротка. Капитан промолчал о том, что дело не в длине легости, а в том, что она тяжела... — Семен Игнатьевич! — Саша чуть не выпрыгнул из тулупа, — Семен Игнатьевич, у меня в вещевом мешке, во внутреннем кармане, лежит моток шнура для рыбачьего перемета. Возьмите его, чтобы... — Чертенок, и здесь выручил! — пробормотал капитан, а Петр уже летел в носовой кубрик, и через минуту вылез откуда с мотком белого шнура. Работали очень быстро. Пока Костя привязывал к концу шнура груз-гайку, Петр размотал шнур и сложил его на палубе широкими кольцами. II вот уже Костя стоит с ним на крыше машинного отделения, чтобы дальше бросить. — Полундра! Свистнула гайка. Белая нить шнура, опоясав расстояние от газохода до берега, упала на землю. Саша, выскользнув из тулупа, бросился за гайкой одновременно с Заваловой, наступившей ногой на шнур, чтобы его не утянуло течением. А на газоходе уже привязали к концу шнура легость и к ней — стальной трос. — Вира! — махнул рукой Петр, спуская в воду сначала легость, а затем трос. — Есть! — Саша сначала тащил свободно, но когда тяжелый трос достиг дна, пришлось согласиться на помощь Заваловой. Шнур начал натягиваться — - трос задевал за подводные кусты — и появилась опасность, что шнур лопнет и тогда... От такого предположения Саше сделалось не по себе, но шнур кончился и потянулась более прочная легость. И вот, наконец, Саша закрепляет петлю троса на прицепном крюке трактора, а Завалова смеется и кричит: -— Крепко ли вы сидите? Косте сразу понравилась эта молодая веселая и подвижная женщина, и поэтому, несмотря на серьезность положения и на пустоту желудка, Костя в ответ тоже смеется: — Ничего, спасибо! Сумеет ли ваш силач сдернуть нас? — Скажи им, — ворчит все еще недовольная Катя, усаживаясь за руль, — что я их катеришко могу утащить до самого колхоза. Саша пропускает мимо ушей это замечание. Пропускает потому, что Катя уже включает первую скорость. Трактор двигается от берега. Трос медленно выползает из воды н натягивается. Одновременно Костя дает своей машиной «полный назад». Это слышно по характерному вою муфты, бедной муфты, которая успела за эти дни поработать больше, чем за весь прошлый год. — Сашка, и вы, не знаю, как вас, гражданочка, звать! — кричит с палубы газохода капитан. — Отойдите от буксира: он может лопнуть и ударить. Скрипнул буксирный гак. Буксир натянулся, брызнул каплями воды, заметался, задрожал, как струна, над поверхностью протоки. Все смотрели на него напряженно, с надеждой. Он натянулся до предела, скрипнул, словно, застонал. Газоход был