Сибирские огни, 1948, № 4

Все поглядели на капитана. — Хорошо, — оказал он, подумав. — Пусть плывет Сашка. Смотри, парень, не пробуй утонуть, нето штаны потом спущ у да ©сыплю! Вое вылезли наверх и напали выбирать направление. Газоход сел на мель как раз против устья протоки, метрах в полутораста ниже него. Берег там был невысокий, обрывистый и чистый от тальника. Но течение из устья било прямо под корму газохода, и было немыслимо бороться с ним в ледяной воде. Далее широким полукругом уходили вдаль берег и заросли кустов, тянувшиеся вниз по течению, насколько видел глаз. — Сюда плыть ближе в сего ,— и Кост я показал на свободный от тальника берег. — Но течение здесь бьет прямо в лоб, и эти полтораста метров даже летам ®е каждый мужчина осилит. Остается плыть к кустам, ниже устья. — Не видно даже, где они кончаются, — Никитин всматривался в серую, чуть зеленевшую полосу кустов. — Да, здесь до берега метров двести, и в кустах, примерно, пятьдесят. Четверть километра такой теплой водички, ешь твою за ногу!— поежился Костя.— Доплывешь? — и он испытующе взглянул на Сашу. — Конечно. Я поплыву вон в тому к усту. — Нет, Сашка. Старайся брать все время выше, потому что тебя будет сносить течением. — Сашка! Беги сю д а ,— позвал его в кубрик капитан. — Возьми-ка, брат, — сказал Семен Игнатьевич я подал пораженному Саше бумажку с куском желтого сливочного масл а . -— Это все, что осталось на газоходе. — Куда мне столько! Ведь здесь граммов двести... — Бери, говорю, ешь! Закончишь — доложишь, тогда поплывешь. Масло, оно, брат, много тепла дает.— И Семен Иг- т т ь е в и ч чполез по трапу наверх, оставив Саш у расправляться с. куском масла. — Сашка, ты не сразу, а постепенно заходи в воду, — говорил немного позднее капитан, пока Саша снимал ботинки и отдавал Косте на хранение свою неразлучную «мичманку». Может быть, здесь везде неглубоко, и ты до кустов дойдешь, а там н — до берега. — Главное, — добавил Костя,— не теряйся. Начнется в ноге судорога — старайся работать сильнее той ногой. Н у, а если начнешь тонуть— крикни: мы с Петром будем наготове. Саша, морщась от острого ощущения холода, медленно опустился в воду, держась за привальный брус. Он почувствовал как бы ожог, у него захватило ды- хание, и он стоял несколько секунд на месте, чтобы тело привыкло к ледяной воде. Посматривая на стоявших на газоходе, он пытался улыбнуться, но это была не улыбка, а судорожная гримаса. Он сделал несколько коротких вздохов, выдохнул: «Пойду», и побрел в сторону берега, разводя руками воду и чувстзуя сзади подбадривающие взгляды товарищей. Глубина с каждым шагом увеличивалась. Ледяной обруч воды поднимался все выше и выше, сжимая грудь могучими тисками, и© давая дышать. Уже пять метров отделяло Сашу от газохода, когда вода дошла до плеч, и он почувствовал, что не сможет сделать даже короткого вздоха и что, если он шагнет еще, он задохнется. Уже не чувствуя бодрящей силы товарищеских взглядов он повернулся и пошел... к газоходу. Ни капитан, ни Костя не проронили ни слова, когда он, ни на кого гае глядя, ухватился за борт и сел на него. Все знали, что в воде, по которой всего лишь пять дней назад еще плыли последние льдины, долго не выдержишь. Никто не осуждал паренька, но он не поднимал головы, потому что боялся встретить осуждающие взгляды. Вода, стекавшая с его рубашки и брюк, быстро образовала лужу, и хотя д а ветер, Саше казалось, что воздух очень, очень теплый. «Трус, трус несчастный! — с горечью и злобой на себя мысленно крикнул он, кусая губы. Еще - н а фронт собирался, трус. А газоход стоит...». Все еще раз переглянулись, и Семен Игнатьевич спокойно сказал, словно ничего не произошло: — Иди в каюту, грейся. Петр с того момента, как зашел разговор о том, кому плыть, чувствовал себя неловко и стыдился смотреть на капитана и Никитина. «Эх, попробовать, что ли». По мысль, что ему придется снова валяться на больничной койке, пугала его. «Костя прав: поплыву — тогда конец...». А Костя мысленно прикидывал расстояние до устья: «Ну, вот, и моя очередь настала. Попробую-ка пробиться вверх по течению. Здесь до кустов не больше, чем полтораста метров». — Иди грейся, а то простынешь, — повторил капитан уже строже. — Мне -не холодно, — ответил Саша, и он, действительно, уже согрелся.