Сибирские огни, 1948, № 4

блестело чистотой: и машина, тщательно обтертая, и пол, и тумбочка, на которой были привинчены небольшие тиски, и ровный ряд инструментов, аккуратно развешанных в специальном стеллаже возле тумбочки. Чувствовался тот уют, который невольно создает вокруг себя человек, любящий свое дело. Главный инженер мысленно отметил, как любовно моторист похлопал рукой по цилиндру и сказал: — Работает, как часы! Не знаю, что будет дальше. Костя присел возле картера, нижней части машины, и показал электросварочный шов на ее теле. — Беда будет, если трещина дойдет до переднего подшипника, — сказал он. — Я заявлял отделу технического контроля на заводе, но мне сказали, что другого картера нет... И Костя вопросительно взглянул на инженера. — Да, Веригин, ни запасных картеров, ни цилиндров нет. Все детали ушли на демонтаж. Работать с этим картером можно, и вы должны будете поработать навигацию, конечно, осторожно, не давая чрезмерных оборотов. — Главный инженер прошел в глубь машинного отделения. — Как газогенераторная установка? — Сейчас — хорошо, а вначале был подсос воздуха через искривленный лючок зольника. Генератор часто «чихал», пока я не обнаружил причину. Легко постукивая ключом по электросварочному шву, Костя непринужденно излагал свои мысли. В другой обстановке, разговаривая с таким большим человеком, как главный инженер пароходства, он обязательно бы путался и сбивался, но здесь, возле своей машины, рассказывая о ее болезни, он свободно находил нужные слова, как и всегда, если разговор касался машин и техники. Сейчас в главном инженере он видел, прежде всего, механика. Такого же, как он, только очень искусного и с огромными знаниями о машинах. А, Костя Веригин любил машины, и каждая новая, хотя бы чуть претендовавшая на оригинальность, подвергалась его исследованию, будь то автомобиль, трактор, мотоцикл или мотор газохода. Когда он держал в руках новый алюминиевый поршенек от небольшого двигателя, с крошечным шатуном, такой изящный, в сравнения с большим чугунным «четэзэвеким» поршнем, Костя чувствовал почти нежность к этой маленькой детали, точно и красиво выточенной. Какое это интересное дело— заглянуть в новую машину, разобраться в тысяче характер, как разгадывают характер человека! Зародилась эта любовь давно, лет десять тому назад, еще на курсах фаб- зауча при Самусьском судоремонтном заводе, когда ему было столько же лет, сколько сейчас'Сашке. Потом, когда он попал мотористом во флот, он увидел мощные авиационные двигатели, замечательные быстроходные дизели, сделанные на советских заводах. Он поразился человеческому уму, который заключил в эти продолговатые коробки такие огромные силы, что они вырывали торпедный катер из воды, и катер несся по ней с бешеной скоростью, весь в белой пене, а за кормой рвалась и не могла угнаться за ним волна водяной пыли, пены, брызг. Костя знал сотни, марок двигателей, помнил их качества и особенно любил читать в журнале «Наука и техника» рассказы о машинах будущего.. Сейчас в своем собеседнике он угадывал ту же любовь к машине, но в отличие от него, Кости, этот человек сам создал несколько машин, а создание новой машины Костя считал пределом человеческого ума. Инженер заглянул под фильтры, постучал ногтем по трубам. — Монтаж труб вы делали? — Я , — ответил Костя, так и не поняв: понравилась главному инженеру его работа или нет. Тот, уже поднимаясь по трапу, сказал: — У вас в машине очень чисто, я бы сказал более — уютно. Желаю вам, Веригин, всегда иметь такую чистоту. Это — хорошо. Костя, польщенный похвалой, радостно улыбнулся и вдруг, что-то вспомнив, выхватил из кармана книжечку с требованиями на материалы. Он решил воспользоваться благосклонностью начальника я выписать в рейс мыла гораздо больше, чем выписывают в порту. — Товарищ главный инженер, подпишите требование на пять килограммов мыла и на «обтирку» для машины, — быстро сказал он, протягивая листки требований главному инженеру. Тот остановился на трапе, посмотрел на Костю и улыбнулся удивлепно и, вместе с тем, иронически: — Однако, я вижу, вы из тех, кто с неба звезды хватает, — сказал он, но требование подписал. — Вы ведь сами, товарищ главный инженер, знаете, что в порту столько не выпросишь, — чистосердечно признался Костя.