Сибирские огни, 1948, № 4

•офицер. Хребты и скалы здесь высоки, а •■ ущелья подобны колодцу — даже блеск звезд не всегда виден из них, потому что они закрыты туманом. Куделькин выпускает ракету. Она взлетает круто и разрывается высоко, под самыми звездами. Теперь сигнал заметит даже тот, кто оказался в этот час на дне самых глубоких щелей. — Хорошо, Куделькин, молодец, — говорит Егоров и вытягивает шею, настораживаясь. Где-то в стороне от него, далеко-далеко звучат один за другим! два выстрела. Это последние выстрелы боя. Наступает ■ тишина, такая же величественная, как ■ сам Хинганский хребет. Кажется немыслимо чем-либо поколебать эту тишину, как немыслимо сдвинуть с места могучие скалы хребта. «Далеко кто-то забрался. Интересно, кто это. Может быть Викториан Соколков, а вернее, Подкорыто®... Легконогий Подкорыт о в » ,— думает Егоров, дослушав' до вон-. ,ца перекаты эха последних выстрелов. Светает. Сквозь рассеивающийся сумрак :все отчетливее выступают беспорядочно нагроможденные камни. Егоров рассматривает их. Они застыли в самых необыкновенных причудливых формах. Вот скала, .похожая на слона: хобот, широкая спина, клыки, загнутые кверху. Вот другая скала. В ней много общего с петухом. П ушистый хвост, распадающийся на несколько перьев, круто изогнутая длинная шея и хищно раскрытый клюв. А вот тянутся скалы, похожие на трехэтажные дома с крышами самого фантастического рисунка. Егоров внимательно рассматривает то -одну скалу, то другую. При взгляде вниз, в ущелья, замирает сердце. Это при дневном свете! Каково же было здесь солдатам ночью?! «Как много интересного и увлекательного расскажу я ребятам, когда вернусь в школ у » , — думал Егоров, и мысль о школе, о там, что после войны он опять встретится с ребятами, рождает улыбку и томительно сладостное чувство. — Товарищ старший лейтенант, слышал и ? — спрашивает Куделькин. Нет, Егоров ничего не слышал, на минуту его увлекли мысли о школе, о своей гражданской профессии. — А что ты слышал, Куделькин? — • спрашивает Егоров, а в голове у него проносится: «Рано я по гражданке затоеко- :ш л » . — Мне почудилось, товарищ старший лейтенант, что будто где-то в горах звякнуло железо, — отвечает Куделькин. Другие бойцы, стоящие за Егоровым, подтверждают, что и им это почудилось. Все замирают на своих местах. Через минуту звяканье повторяется. Егоров посылает двух бойцов пройти по гребню скалы до самого дальнего обрыва и посмотреть, не карабкается ли кто-нибудь на перевал. Солдаты уходят. Винтовки у них взяты наизготовку — на случай, если там окажутся японцы. Совсем становится светло. Правда, туман застилает горизонт, но где- то уже восходит солнце и его лучи окрашивают небо нежнейшей позолотой. Егоров видит, что солдаты остановились и кому-то энергично машут руками. Потом они на некоторое время исчезают под обрывом и появляются вновь. Их теперь трое. Третьего Егоров узнает по высокому росту. Йодкорытов! А где же Соколков и Шленкин? Он помнит, что вечером они отправились в горы вместе... У Егорова больно щемит сердце. Шленкин и Соколков, видимо, погибли. Он прибыл в армию вместе с ними, вместе с ними переживал все трудное стояние на границе и любил и х. Хорошие солдаты и хорошие товарищи! «Ничего, ничего, собери нервы в кулак. Может быть многих ты сегодня не досчитаешься, многих дорогих людей...» — мысленно говорит себе Егоров. Он так рад возвращению Подкорытова, что бежит навстречу ему. Только теперь Егоров замечает, что Подкорытов тащит за собой на ремне японский станковый пулемет. На плече у него две винтовки: своя и япопская. На поясе болтаются гранаты. На спине коробка с пулеметными лентами. Лицо Подкорытова от волос до подбородк а — в синяках и ссадинах. Руки кровоточат. Подкорытов мокрый от пота, и одежда его на прохладном ветерке курится испариной. Подкорытов останавливается, выпрямляется, хочет отдать рапорт офицеру. Но Егоров хватает его руку и крепко жмет ее. — Где Соколков и Шленкин? — все еще не выпуская руку Подкорытова, спрашивает он. Нижнее веко его правого глаза подергивается, и Подкорытов видит сколько живых, трепетных чувств скрыто за этим вопросом. — Соколков, товарищ старший лейтенант, отстал от нас в самом начале. Он сорвался с выступа й сильно зашиб колено. Шленкин был со мной, потом я бросился наперерез японским пулеметчикам,