Сибирские огни, 1948, № 4

«Еще один привал в безлюдной степи. Час тому назад наткнулись на монастырь, спрятанный среди неожиданно появившейся в степи гряды сопок. Это пока первое строение, встреченное на нашем пути. Дачап захламленный, аляповатый, люди ушли неизвестно.куда. Разведчики говорят, что населенные пункты пойдут только после перевала через Хингансжий хребет, но до хребта еще шатать, да шатать! Сводки Совинформбюро радостные. Паши ¡войска на, друшх направлениях берут город за городом. Даже завидно! Оо ссылкой на иностранное агентство передано сообщение о капитуляции Японии. Был начальник политотдела Армии. Собирал офицеров, требовал бдительности и высокой боеготовности, заявил, что самое трудное еще впереди. Быть ко всему готовым — вот мой девиз». V Перед закатом солнца батальон Тихонова, миновав зыбучие песчаники, поросшие мелким ивняком, выходит на ровную поляну, окруженную барханами. До Хинтона еще сотни километров, а местность начинает меняться. Изредка попадают кустарники, пересохшие ручейки, одинокие сопки, похожие на южнорусские могильники. В барханам жмется двор из глинобитных стен. Посредине двора высокий- бревенчатый дом, а вокруг него не менее- десяти мрачных, с двумя— тремя маленькими окнами, мазаных домиков. Напротив двора, через дорогу, огромпый монастырь. Крыша отделана желтой медью, сияет от лучей солнца.. С какой стороны ни взгляни — первое, что ¡видишь — отблески меди. Стены монастыря, крыльцо, узкие окна отделаны резным деревом — и все хвостатые, многоруюе, многоголовые чудовища. За монастырем расстилается равнина, как бы вырвавшаяся из-под власти песчаных барханов. Тысячи овец и сотни волов пасутся на этой равнине. Всем этим владеет тринадцатилетний князек и его мать. Высланная Тихоновым разведка доносит, что японцы покинули княжество три дня тому назад. Советских войск здесь не было. Передовые отряды, невидимому, про>- шли где-то в стороне. Тихонов знает коварство японцев, и роты ¡входят в княжество не сразу, а. од­ на за другой и все с разных направлений. Тихонова встречает у ворот необыкновенно толстая, с заплывшим жирным лицом княгиня в яркоцветистом, расшитом золотом, халате. Она держит за руку мальчика в дорогой 'шелковой одежде. Тот ошалело смотрит на Тихонова и бойцов, жмется к пухлому туловищу матеря. Княгиня кланяется. Крепкими подзатыльниками заставляет сына кланяться, но дикие глаза князька полны страха, и он стоит, втянув голову в плечи. Тихонов рассматривает делембу невиданно хитрой раскраски, приближается к ¡княгине с сыном. Еще за десять шагов до них ему в нос ударяет крутой запах бараньего сала, вызывая тошноту. Тихонов останавливается. 'Только теперь он замечает, -что дорогая одежда на княгине с сыном испещрена жирными пятнами. Переводчик, прикомандированный к батальону штабом Армии, маленький белобрысый офицер, по виду совсем еще подростов, переводит княгине слова Тихонова. — Он, командир подразделения Красной Армии, вошедшего в княжество, должен осмотреть все строения. Чем это вызвано, он не намерен об’яснять. У войны есть свои законы. Хозяйка может не беспокоиться — ее имущество будет в полной сохранности, ее права ни в чем не будут поколеблены или нарушены. Он просит об одной любезности: выделить провожатого. Княгиня кланяется пуще прежнего. Она что-то долго лопочет, посматривая то на Тихонова, то на переводчика, то па взвод, автоматчиков, стоящий за офицерами. Переводчик, терпеливо выслушав ее, переводит. — О, зачем провожатый?! Она сама проведет господина офицера. Она бесконечно рада приходу Красной Армии. Столько лиха пережила ¡она при японцах. Тысячи, многие тысячи голов скота поставляло ее княжество японской армии, Яронцы были жестоки, не давали никакой пощады бедным баргутам. Она так рада приходу Красной Армии, что дарит господину офицеру из своих стад двадцать волов и сто баранов. Тихонов смущенно благодарит, отказывается принять подарок. Переводчик уже начинает переводить, но его останавливает Буткин. — Не надо отказываться, Прохор Андреевич, — говорит он. — Княжество, насколько я разбираюсь в делах, от этого подарка не обеднеет. Кроме того, учти: местные обычаи — не принять подарка, это значит грубо обидеть хозяина. Бери.