Сибирские огни, 1948, № 4

ходя до бочки, солдаты слышат грозный окрик часового: — Вертай назад! — Солдаты догадываются, что бочка взята уже под особую охрану. Солдаты возвращаются к кострам, на которых вместо дров дымптся степной бурьян. Буткин беседует с батальоном. — Придется терпеть, товарищи. Израсходовать последнюю бочку воды нельзя. Мы должны чем-то напоить лошадей. Без пойла они не пойдут, а это значит, что мы растеряем обоз и окажемся небоеспособными. Солдаты слушают Буткина молча, насупившись. Да, замполит думает мудро, говорит убедительно, но пить, пить все- таки хочется смертельно. Пока Буткин беседует с солдатами, Тихонов диктует радисту донесение в штаб армии. — Приказ генерала выполнен. Батальон за истекшие сутки прошел семьдесят километров. Озеро оказалось соленым. Сидим без пресной воды. Продолжение марша завтра будет протекать в сложнейших у словиях — до ближайшего колодца сорок километров... Поспевает ужин. Повар Сережкин зазывает солдат к котлам. Но никто не идет. Кому же придет охота есть свиную тушонку с сушеным картофелем, когда хочется выпить хотя бы глоток воды? Сережкин гасит костер, закрывает котлы до утра. Ночью почти никто не спит, все бредят водой. Солдаты бродят по берегу озера, отчаявшись, пытаются пить соленую воду, но жажда от этого становится еще более изнуряющей. Кое-кто приспосабливается и слизывает скупую росу с лепестков степной травы. Па рассвете Тихонов поднимает батальон. В степи прохладно, воздух отдает сырцой — время для марша самое лучшее. Днем разгар зноя придется пережидать под раскинутыми плащпалатками. Тихонов смотрит на роты со стороны. Шаг у солдат тяжелый, лица сумрачные, под глазами синие полосы. Денек, видно, будет сегодня памятный! Комбат догоняет санитарные повозки, говорит Тарасенко: — А лекарства, капитан, у вас не слишком далеко лежат? Военврач понимает, что беспокоит комбата, отвечает: — Будем наготове, товарищ манор. Вскоре появляется солнце. Не проходит и часа, а оно начинает уже припекать. Тихонов думает с сожалением: «Не выпал же на наше счастье пасмурный день», и тревожно осматривает растянувшуюся колонну. Вдруг из глубин безоблачного неба доносится далекий рокот самолета. Этот протяжный звук нарастает с каждой секундой. Это, повидимому, идут на бомбежку советских войск уцелевшие после сокрушительных ударов нашей авиации японские самолеты. — Воздух! — подает команду Тихонов.. Батальон распадается на мелкие частицы. Солдаты ложатся на землю, вздымают винтовки — во время войны с немцами' немало погибло фашистских пиратов о г меткого огня советских пехотинцев. Тихонов подзывает радиста, приказывает, чтоб в случае, если самолеты окажутся японскими, он передал сообщение об этом в штаб армии и соседним частям. Справа и слева от батальона движутся мощные колонны войск всех родов. Тихонову приказано прокладывать линию наступления между ними и при необходимости вступать с этими колоннами во взаимодействие. Рокот нарастает. Самолет приближается, увеличиваются его очертания. Вот он над батальоном. Все видят на его огромных крыльях красные звезды. — Наш! «Воздуху» отбой! — слышатся голоса офицеров. Солдаты поднимаются с земли, обоз стягивается в одно место. Самолет делает: круг над батальоном и снижается. ■— Уж не думает ли он садиться? — недоуменно переглядываясь, говорят солдаты. И в самом деле, самолет все опускается: и опускается, словно присматривается:: хороша ли площадка для приземления. Через минуту— другую он скользит колесами по земле, катится, вздымая за собой облако пыли. Тихонов, Буткин, Власов бегут к самолету. Из самолета выпрыгивают пилот, штурман, бортрадист. Командир корабля, офицер с лейтенантскими погонами, спрашивает приближающихся: — Товарищи, чье это «хозяйство»? Нам нужен майор Тихонов. — Вы нс ошиблись. Я майор Тихонов,. — говорит комбат. — Я же говорил тебе, Виктор, что> прямо в середину батальона тебя привезу,. — смеется штурман, кудрявый юноша,, поглядывая на лейтенанта. — Воду вам привезли, товарищ майор. Сам командующий послал. Кроме того, два тюка сегодняшних газет, — говорит- командир корабля. Тихонов бросается к летчику, обнимает его: