Сибирские огни, 1948, № 4

М . ВОСКОБОЙНИКОВ Кандидат филологических наук. Эвенкийская народная песня До сих пор оста тся почти овершенно неисследованной проблема эвенкийской песни. Ведь еще совсем недавно можно было встретить высказывание некоторых «сибироведов», что-де у народов Севера, в том числе и у эвенков, нет песен. Так, например, А . А . Борисов писал о ненцах: «Свадебных песен я не слыхал, да и вообще песен... Когда он (ненец. М. В.) едет на оленях, он часто просто мурлыкает на однообразный мотив свою импровизацию; или сидит пьяный и однообразно, в такт, с боку на бок покачиваясь, мурлыкает о том, что у него есть жена, есть много собак или оленей, есть ружье, что он поедет на зверя... Вот и вся поэзия». Вполне понятно, что такие высказывания могли исходить от «специалистов», привыкших смотреть на народности и племена, населяющие Крайний Север, свысока. За советский период было уделено большое внимание изучению истории, этнографии, языков и фольклора народов Севера. В настоящее время закончен ряд научно-исследовательских работ по фольклору эвенков, нанай, селькупов, ненцев. Для фольклора эвенков характерно широкое разнообразие жанрового репертуара. Жемчужины народной мудрости таятся среди аборигенов Сибири — охотников и оленеводов. У костра, на таборе, где-нибудь в чуме или колхозной избе рассказывают взрослые и дети, мужчины и женщины нимнгакар (сказки), улигеры (песни из героического эпоса). Песни эвенков разделяются на три вида: Давлаун — песни с устойчивым текстом на разнообразные мелодии; эгэвун — песни-импровизации и икэвун — песни-пляски. Народные певцы (давлаланы) помнят и исполняют до сих пор старинные песни. Это, главным образом, песни колыбельные, свадебные, песни весенние, песни девушки-сиротинки. В колыбельной песне эвенков и до сих пор сохранились некоторые реликты мифологического мировоззрения. Мать не называет имени ребенка, или называет его в третьем лице. «Он очень маленький, Сегодня он пришел, Не будет он плакать в люльке своей». Бытуют колыбельные песни, где мать обращается уже ласково к своему ребенку на «ты», но все же не называет его имени: «Дитя мое, спи, Глазки зажмурив. Дитя мое, спи, Добрым охотником будешь ты». Известная сказительница, колхозница Баунтовского аймака Наталья Тимофеевна Ларгактоева помнит типичную колыбельную песню, которую она слышала, еще 50 лет назад, от своей матери: «Долго-то не приходил он, Долго он заставлял ждать, Ждала-то, ждала, Пока волосы не поседели».1 Грустью, печалью, страданьем и бесконечными рыданиями наполнены старинные свадебные песни у эвенков. Песни эти разделяются на две группы. Первая группа была непосредственно связана со свадебными обрядами и исполнялась лишь определенными лицами, например, отцом невесты, отцом жениха. Вторая группа могла исполняться как в связи со свадебными обрядами, так же и в любое время, по инициативе давлалана (народного певца). Девушку отдавали в чужой дом, в «чужие люди». За нее родные получали калым. Она была проданной. Теперь, перед уходом навеки в чужой род, невеста рассказывала подружкам о своем горе, как бы изливая обиду на своих родителей, которые ее бросили, «как лоскуток»: «Мои родители Меня, меня бросили, Как лоскуток». 1 Все цитаты — переводы из записанных песен у эвенков Баунта в 1946 —1947 гг. автором статьи.