Сибирские огни, 1948, № 3

об убежище для ночлега. Андрон Митро­ фанович привел их к скале, хорошо за­ щищавшей от ветра, и они занялись за­ готовкой дров для костра. Пограничники дежурили по очереди, и сменялись через каждые два часа. Андрон Митрофанович, любивший таежные ко­ стры, долго сидел с ними и сам добавлял дров в огонь. Не спала и Надежда Пет- . ровна. Впереди трудный путь, и старик ворч­ ливо требовал, чтобы она ложилась на от­ веденное ей место у огня: — Тут тебе будет тепло, как на печ­ ке... Она, в свою очередь, советовала ему: — Вы усните... — Я в тайге привык спать по-птичьи, — отвечал старик. — А тебе, девонька, надо отдохнуть получше... -— Все равно я не смогу уснуть.. И они опять некоторое время сидели молча. Старик обдумывал дальнейший путь, припоминая, где стояли старые охотничьи избушки, в которых могли останавливаться на ночевку путешествен­ ники. Хотя избушки без окон, в знмшою пору ночевать в них нельзя, но все-таки путника тянет туда, где тайга до него была обжита кем-то другим. А, может, они убили сохатого или изюбря и окон­ ные дыры затянули довольно прозрачной брюшиной. Может, укрылись в высокой пещере и жгут костры день и ночь. Надежда Петровна пыталась ясно пред­ ставить себе путешественников в тайге. У них нет хлеба, кончилось мясо, патро­ ны давно израсходованы на мелкую дичь, цынга свалила их с ног. Хотя Александр знает, что надо пить настой из хвои и, конечно, давно ввел норму — каждое утро по чашке зеленой жижи. А вдруг кто-нибудь простудился и схватил вос­ паление легких? Друзья сделали волоку­ шу и, накинув лямки, тащат больного по снегу. Они ждут, знают, что мы идем к ним на выручку. Сердце Александра не может не чувствовать этого. Да и знает он, что у нас не бросят человека в тайге, не забудут... А вдруг он сам болен и еще кто-нибудь из ребят?.. Они не могут дви­ гаться. Тогда они в шалаше или в зем­ лянке ждут, когда мы придем на по­ мощь... Она думала о всех троих, как о жи­ вых. Ей казалось, что она нарочито при­ думывает для них самое трудное и самое страшное. А о том, что в действительно­ сти случилось с ними, она не могла до­ пустить мысли. Мокрый, на леденящем ветру Алек-' сандр топтался на берегу, пока были силы. Немножко согревшись, он изнемо­ женно опустился на буреломину и, за­ крыв лицо руками, так сидел несколько секунд. Он думал, как добыть огонь. Ружье п патроны утонули. Кресало с ог­ нивом осталось в кармане Гоши. Един­ ственная надежда — на клочья ваты в стеганых брюках, * но для этого нужно,, чтобы вата была сухой. Ее может вы ­ сушить ветер. Но когда это будет? Ско­ рее мороз превратит сердце в камень, чем ветер высушит мерзлую вату. Александр достал дневник, отряхнул от воды. Листы мокрые, но записи были сде­ ланы простым карандашом и прочитать их можно. Любой человек разберется в них, а инженеру-путейцу они очень при­ годятся. Достав карандаш, Александр с трудом вывел число. А ниже дюймовыми буквами: «Пишу последний раз: на пальцах не осталось кожи, не могу держать каран­ даш». Он попробовал писать, держа каран­ даш в зубах, но не мог вывести ни одной буквы. Снова взял карандаш дрожащей боль­ ной рукой и, стиснув зубы, написал ч е - ' тыре строчки: «Иду голодный и мокрый. Кажется, даже не смогу сорвать кисть рябины. И огня не смогу добыть. Вероятно, сегодня: замерзну. Знаю, Родина не забудет моих, детей...». Он закрыл тетрадь и тотчас же пожа­ лел об этом. Неиссякшая еще сила воли, железное упорство в достижении своей цели, беспредельная любовь к жизни — все взбурлило в нем, восставая против то­ го, что он только что написал в днев­ нике. «Нет, нет. М еще раз нет, — мыслен­ но произносил он то, что ему хотелось записать па бумаге. — Всем чертям, всем бедам наперекор я выйду к людям. Бы­ вает же в жизни счастье. Может быть, вон за тем мыском я увижу костер охот­ ников: ведь там кончается граница запэ- ведника... А нет — ползком доползу до Пономаревеких заимок...» Эта взбурлившая сила жизни снова, пробудила в нем инженера и заставила из все окружающее взглянуть глазами изы­ скателя. В конце порога к реке спускается, скала. Там нужно будет рубить полку. Метров семьдесят. Об этом надо отметить, а то память стала нетвердой... Он попытался снова открыть тетрадь,»