Сибирские огни, 1948, № 3

тины делаю. Всему в партизанской ма­ стерской обучился, — мы там сабли сами мастерили. Как бритвы острые! И по сто­ лярному делу здесь — тоже я. Родитель иокойничек говаривал: «Знай, Митроха, ремесло, да блюди, чтоб хмелем не по­ росло! » Этой ненарочитой похвальбой Митрофан Иванович снова пробудил интерес к своей жизни, но Александр не успел расспросить его. Заглянув в горю, старик заметил, что железная пластина уже раскалилась, быстро достал ее длинными клещами и по­ ложил на наковальню, В правую руку он взял маленький молоточек и начал при­ стукивать по железу. Александр взмахнул тяжелым молотом. Молоточек умелого кузнеца, казалось, выговаривал: — Сюда, сюда!.. Сюда, сюда!.. Молот Александра отвечал гулкими уда­ рами: — Так, так!.. Так, так!.. Крупные искры летели во все стороны, но быстро гасли. С каждой секундой их становилось все меньше и меньше, желе­ зо остывало, и молоточек кузнеца убы­ стрял свою скороговорку. Молот Александ­ ра, увлеченного своими сильными взма­ хами и четкими ударами, не отставал от него. Вместе они теперь выстукивали что-то похожее на музыку для веселого вихревого танца, и Холмов после Каждого точного удара подзадоривал своего молото­ бойца: — Эх! Ах!.. Эх! Ах!.. Они забывали о тяжести труда и ду­ мали только об азартной погоне за убе­ гающим от них жаром железной пласти­ ны, упрямство которой все возрастало и возрастало. Но, как ни упрямилось же­ лезо, оно поел© каждого удара уступало натиску людей и вытягивалось так, как хотели они. Подконец, будто решив схит­ рить, оно вмиг почернело, и молоточек мастера, подавая сигнал, звонко ударил­ ся о наковальню. Молотобоец, сделав за­ вершающий пустой взмах, опустил свой молот на землю. — Ничего, сейчас доймем!.. — похва­ лился Холмов и оунул железо назад в горно. Александр левой рукой качнул рычаг, а рукавом правой стер пот с разогретого работой довольного лица. — А робить, паря, ты горазд! — от­ метил кузнец. — Молоточком поигрывать где обучился? — В деревне баловался. — отозвался инженер, подбодренный годами юности, вдруг проснувшимися в памяти. — В Че- мале я жил, на Алтае. Кузнец был зна­ комый и позволял иногда молотобойни- чать. А мне, мальчугану, это было вместо игры. — А кузнец — игрец! — подтвердил мастер. — Железо кует — песню выго­ варивает. Работа шибко зарная: дорвешь­ ся — не остановишься. Он опять клещами перенес пластину из горна на наковальню, и молоточек за­ играл в его руке. — Хвати равочка два!.. После двух ударов молотобойца ой до­ стал раскаленную острогу и, посыпая пе­ ском, приварил к ней пластину, потом сделал трубку и пробил в ней дырочку для гвоздика. Александр без слов пони­ мал его и помогал во всем, будто он мно­ го лет был заправским молотобойцем. Когда острога была гбтова, Холмов до­ стал ее, уже совершенно холодную, из корыта с водой и они пошли в столяр­ ную мастерскую. Там выбрали сухой бере­ зовый стяжок длиной в оглоблю и укре­ пили на верстаке. Александр попросил позволить ему самому выстрогать шест для остроги. Холмов направил рубанок и подал ему: — Работай, коли свышен с этим де­ лом. Тебе — в охотку. А я пойду седла налаживать. Александр встал боком к верстаку и размашисто провел рубанком но дереву. В мастерской запахло сухой березой, и длин­ ные стружки, овиваясь, стали падать к его ногам, как золотые кудри. Рубанок, как челнок, мелькал в его руках, острая стальная пластинка, не умолкая, звенела тонкой, туго натянутой струной. Увле­ ченный работой, Александр забыл о завт­ раке, обо всем окружающем, «роме этого длинного шеста, проверял его на-глаз, по­ ворачивал с боку на бок и строгал, за­ менив рубанок длинным фуганком. Шест был прямым и гладким, как ствол ружья. На пороге пока;зался Стахеев. — Александр Михеевич, завтрак сов­ сем остыл.., — упрекнул он, запыхав­ шийся, озабоченный.— Я везде искал вас... — Ну, ничего. Один-то раз можно про­ стить, — улыбтгулся Кожухов. — Смот­ ри, какой шест для остроги подучается: — Дайте мне построгать, — прозвенел Стахеев с азартом человека, твердо ре­ шившего перенять все, что знает началь­ ник. — Опоздал, братец. — Александр хлоп­ нул своего помощника рукой по плечу.— На Кязыре наверстаешь. Там придется для плотов греби строгать. 27 Александр выбрал себе самого рослого оленя, седого, с длинной шерстью на шее,