Сибирские огни, 1948, № 3

— Топоры не позабудьте прихватить, пилу поперечную — сгодятся: прорубать­ ся доведется. — А проводником кто-нибудь из вас пойдет? Старики замахали руками: — Што ты, што ты... В наши ли годы в такую дорогу пускаться? — сказал МИТЮШ'КИН. — А я всего-то Казыра не знаю, — заговорил Гвоздев. — Я только в верши­ не был да и то годов, однако, тридцать с той поры минуло. — Время не то: зима на двор про­ сится... — Ну, а охотников мы по Еазыру встретим? — Там заповедник, — огорчил Кожу- хова управляющий конторой Заготжив- сырье, пожилой человек с белыми тара­ каньими усами. — Тофалары по этой причине за перевал не ходят, а снизу— тоже нельзя. Кожухов долго расспрашивал бывалых людей о том, какой лес растет по долине Казыра, какая рыба встречается в ому­ тах, какие звери й птицы водятся в та­ ежной чаще. По рассказам у него^ сложи­ лось впечатление, что тот горный район ничем не отличается от хоршо знакомого ему Алтая, и это обрадовало путешествен­ ника. Александр поблагодарил всех за оправ­ ки и хотел было раскланяться, но хозяин дома остановил ем: в . — Не отпущу без ужина. Сейчас бу­ дут пельмешки. Из свежей сохатины... 13 Александр сидел в маленьком домике, писал, письмо. Время от времени он на­ стороженно приподымал голову, прислу­ шивался, вставал и подходил к окну. За окном расстилалось рыжее поле, где тра­ ва была давно убита инеем, высушена солнцем. Над полем — бледное,^ как лед, осеннее небо, удручающее своей пусто­ той. Александр чувствовал сеоя скованным, вздыхал и возвращался в столу. «Вчера уехал из Нижнеудинска и вот третий день жду самолет, писал он Надежде Петровне. — Буквально исто­ мился за эти две недели. Сначала неот­ ложные дела не пускали меня в глуоь Восточных Саян, а теперь не могу до­ ждаться машины. Самолет здесь почти единственное средство сообщения. Правда, можно еще верхом на лошадях, но это до приисков займет не менее недели. Первая неприятность нас ждет на пе­ ревале через главный хребет, — он уже засыпан снегом. И даже в долинах там выпал снег. Но реки встанут еще не ско­ ро, и мы, безусловно, успеем проскочить до шуги. Скучаю, Наденька. Иногда даже ругаю себя за то, что решился на это путешест­ вие, но, обычно, рассудок берет верх. Во- первых, это необходимо для дела, для на­ шего большого дела, которому мы все служим, а, во-вторых, необходимо отсто­ ять вариант, в который я верю. Нельзя откладывать. Да и не впервые отправ­ ляюсь я в такое рискованное путеше­ ствие. Еще раз обдум-ал — кого взять с собой третьим. Очень просился ко мне Воло­ дин, но я не взял его, — в прошлом году на Абакане он, по своей халатно­ сти, утопил буровое оборудование. Это было, когда они плыли на плоту. Боюсь, что и меня, по разболтанности, тоже мо­ жет утопить. Просился опытный изыска­ тель Котов, но без него соседняя пар­ тия завалит работу. А я не хочу ставить себя в наилучшее положение по сравне­ нию с соседями, с которыми я, выдвигая свой вариант, вступаю в соревнование. Я всегда шел не легким, а трудным путем. Самым трудным. Вот и решил: . ничего больше не придумывать, а взять, как было предрешено вначале, Гошу Журова. Ты знаешь его и можешь быть спокойной за меня. Он выносливый и прилежный. Но у него на фронте погиб старший брат, и он поставил условие — после нашего путешествия отпустить его в армию. Мне не хотелось прибегать к приказу, и я обещал. Но он, кажется, догадывается, что едва ли я смогу выполнить это обе-: щание. Помни, Надюшенька, что я тоскую по тебе. Береги себя. Не простудись. Гуси нынче улетели рано, — осень обегаает быть короткой и холодной. Будешь писать домой, не забудь пере­ дать мой привет Машеньке. Пока свиданья, моя дорогая. Жди меня —- скоро приеду. Падеюсь бурный Казыр проскочить быстро. Твой Александр». К полудню с приисков прилетел самолет,' но летчик опечалил Кожухова: снег в долине растаял, и поляна, служив­ шая аэродромом, превратилась в тряси­ н у— посадка невозможна. Оставалось единственное — ждать крепкого утренне­ го заморозка, и Александр достал новый лист бумаги, чтобы написать Надежде Петровне еше несколько строк. I 14 На рассвете рыжая трава поседела от инея, и земля под каблуками зазвенела, как сталь.