Сибирские огни, 1948, № 3

рыбаки называют «золотым дном» уже не ради авторской любви к дешевым краси­ востям, а за всегдашние богатые уловы рыбы у здешних умелых мастеров, — Се­ рова ищет там лучших людей района, с похвальным намерением «посмотреть, как они работают»; но первого же, кого, по словам Серовой, ей «особенно нужно было», бригадира Малыгина, она, к несча­ стью, на работе «не застает» и уезжает обратно, а потом, наоборот, весьма «удач­ но» встречается с ним в гостях, где от него же самого и узнает, что его «хвали­ ли в рыбзаводе на собраниях, писали о нем в газете, имя его стояло на доске по­ чета»; что же касается непосредственных впечатлений автора, то из них на первый план выпирают такие, по которым главной чертой знатного рыбака Забайкалья ока­ зывается то, что он, видите ли, «родился азартным», и трудовые успехи его об’яс- няюг «опять тот же азарт и неусидчи­ вость в характере». Когда же, в других очерках, автор сам оказывается вместе с рыбаками на про­ мысле, то в беседе с ними записывает, на­ пример, следующую, якобы, поговорку: «у рыбака голы бока, а обед барский», или шутку, которую автор называет «не сов­ сем веселой»: «живем — дикари дикаря­ ми... живем в лесу, молимся колесу, и шум байкальский за музыку сходит»... Вот и все, что «сумела увидеть» О. Се­ рова на современных байкальских рыбных промыслах! Главное ли там это, типична ли подобная «картина» — автор вряд ли осмелится утверждать. Савва Кожевников в очерке «Белая тайга» («Сибирские огни» № 2 за 1947 г.) тоже начинает с любования пейзажем: «Сани подымались на новый увал. Мы уже знали закон леса: на вершине увала нас встретят сосны, несколько ниже — плато с супесями, оно будет занято кед­ ровой тайгой или березами. В низине, в логу появятся пихты, а рядом с ними бу­ дут стоять темные, словно вставленные в бледную рамку зубчатые ели. Но что это? На вершине увала мы увидели бере­ зы. Стволы их были как колонны из бело­ го мрамора. Они сдвинулись друг к другу, вскинули вверх упругие ветви и шли по увалу, спускались в низину, в лога, под­ нимались на новый увал — и так до са­ мого горизонта, насколько видел глаз... Белая тайга! Мы остановили лошадей и долго стояли на увале и не могли оторвать глаз от се­ ребряных стволов, от пушистых аксельбан­ тов, развешенных по ветвям на голубом фоне неба, от искрящихся снегов. Небо над нами вдруг стало выше. Купол его, вылитый из лазури, наполнился искорками яркого света. Все это казалось не настоя­ щим, словно во сне. — Вот она — белая тайга». Картина, данная здесь писателем, выра­ зительна. Однако, в отличие от той же Ольги Серовой, явно предпочитающей живописать лишь природу, а не человека, Савва Кожевников сразу же показывает нам современного советского человека хо­ зяином этой сказочно-глухой и сказочно­ красивой «белой тайги». Эти громадные' березовые леса в Чулымской тайге, кото­ рые когда-то были известны лишь по ле­ гендам, теперь не только найдены совет­ скими людьми, но уже начали служить- свою ценнейшую службу нашему народно­ му хозяйству, — хотя бы вот в этом же- леспромхозе, какой показан у Кожевнико­ ва. В № 5 «Сибирских огней» за. 1947 год очерк Г. Кублицкого «За голубыми Сая­ нами» тоже очень интересен и примечате­ лен. Он рассказывает о том, что' для ту­ винского народа наша новая пятилетка яв­ ляется первой пятилеткой, потому что ту­ винский народ — «один из самых молодых наших спутников на той великой дороге, по которой мы победоносно и гордо идек 30 лет». Конечно, трудно удивить советского че­ ловека трактором, поднимающим целину, или хорошей пятистенной избой, или ста­ риком, читающим книгу. «Но знаешь ли- ты, мой читатель, — пишет Г. Кублицкий, — что лет тридцать назад тувинец раз­ равнивал землю колючим кустарником, не* зная бороны; что единственным жильем его был дымный берестяной чум, в лучшем случае — юрта; что тогда никакой ста­ рик и вообще никто на белом свете не- мог бы читать тувинскую книгу по той* простой причине, что не существовало са­ мой тувинской письменности! Нельзя вер­ но судить о развитии и духовной жизни народа, пне зная его истории. Тувинец, впервые сев за руль трактора, сделал се­ мимильный шаг вперед по пути культуры, и прогресса; это также бесспорно, как то, что американец, сидя за рулем автомобиля во время охотм на негра, мчится прямиком? в каменный век...». Эти сильные, прекрасные строки очерка? Г. Кублицкого, как и весь поэтичный очерк Саввы Кожевникова о белой тайге, как и лучшие страницы дневника К- Со­ болевской и А. Янушевич, участников экспедиции Западно-сибирского филиала Академии Наук («В стране голубой реки», «Сиб. огни» !Nb 3, 1947 г.), — все это-1 заслуженно было отнесено к художествен­ ной литературе на конференции редакто­ ров русских журналов и альманахов в рес­ публиках, краях и областях СССР. ❖** Не так давно, вместе со всей страной' празднуя 800-летие Москвы, любимой сто­ лицы великого нашего государства, мно­ гие писатели и журналисты, такие непохо­ жие друг на друга, как Н. Тихонов и М. Шагинян, как JI. Леонов и Е. Кригер, как И. Эренбург и К. Симонов — блестя­ ще доказали своими очерками в коллек­ тивной книге «Слово о Москве», что и* прошлое, и настоящее, и будущее великого города — это тема увлекательнейшая, волнующе-интересная, вечно живая. Писатели, живущие в областных и крае­ вых городах, посвятили им немало произ­