Сибирские огни, 1948, № 3

■ил Афанасьевич Лиеавенко, предстает пе­ ред нами и как глубокий знаток трудной истории сибирского садоводства, и как подлинный энтузиаст его развития, неуто­ мимый советский исследователь-экспе­ риментатор, как талантливый соратник Ми­ чурина, по его советам и по собственной творческой интуиции достигший в резуль­ тате долгих опытов настоящей крупнейшей зюбеды: там, где единственным «сибирским яблоком» всегда считалась... картошка, там, где тринадцать лет тому назад «одни кам­ ни стояли по горам», — там теперь шумит обширный сад, уже не только «опытный», но и дающий миллионные доходы... «Чудо! Настоящее чудо! — заговорил один из гостей, широко раскидывая руки над долинами садов. — А вы, Михаил Афанасьевич, чародей! Волшебник! Лиеавенко смущенно улыбнулся: — Никакого чуда, просто — труд. И только труд! Да советская власть...». Немного слов, но в них — вся суть, вся жизненная правда каждого из таких замечательных явлений нашей советской эпохи. Вот об этой-то правде, о силе творче­ ского труда и надо писать нам на любую тему современности! Вслед за этим очерком А. Коптелова, как бы откликаясь ему, в том же втором ходу пятилетки появились в журнале «Дальний Восток» {№ 6 за 1947 г.) сель­ ские очерки Рустама Агишева «Колхозная осень», тоже хорошо и целеустремленно рассказывающие о борьбе советских людей и за распространение садов — уже не в Сибири, а в Приамурьи, и уже во главе с ■молодежью вроде энтузиастки Вали Кар­ ловой, а не с «ветеранами» садоводства. Наука в руках партийных и непартийных ^большевиков может творить любые чудеса — эту истину знает советское сельское хозяйство так же твердо, как и многие другие истины, ставшие законом нашей передовой агротехники. Но, к сожалению, все еще очень ред­ ки в наших журналах и альманахах такие -очерки — художественные, публицистиче­ ские или сочетающие в себе искусство обоих этих жанров — где бы читателю рассказывалось, живо и убедительно, о неразрывной связи между наукой и хозяй­ ственной практикой в советском обществе, в любой советской республике, области или крае. До сих пор еще распространена во многих периодических изданиях при­ вычка говорить о науке лишь с оглядкой назад, в прошлое! Для характеристики отношения редкол­ легий некоторых наших альманахов к со­ временности стоит взглянуть хотя бы на оглавление альманаха «Томск» за май- июнь 1946 года, первого года новой пяти­ летки; в разделе «Наука», где редколле­ гия сосредоточила весь материал, в той или иной степени близкий к очерку, напе­ чатаны работы нескольких томских про­ фессоров и доцентов под такими загла­ виями, как... «Великие оледенения», «Гео­ логическое прошлое Томской области», или «Оспопрививание в Сибири» — тоже за полтораста лет, с коротенькой припи­ ской (в конце) на эту же тему о фактах советского времени. Правда, в конце раздела читатель с удовольствием увидит заглавие: «Томичи — лауреаты Сталинских премий», но — увы! Под этим заглавием в альманахе вы найдете лишь... полстранички чисто-газет­ ной (да нет, и для газет недопустимо-ску­ пой!) информации, где, например, «отпуще­ но оптом» всего 10 строчек на четырех ученых, получивших Сталинскую премию за такое великое дело, как выведение в Сибири новых сортов зерновых и овощных культур и научную разработку системы земледелия в условиях северной таежной зоны Сибири! А тотчас после этой десяти­ строчной отписки в альманахе дается в сорок раз больше текста на такую «ост­ ро-современную» тему, как... «Древнейший документ о нашем городе»! Вот как понимает редколлегия альмана­ ха «Томск» свои обязанности по отноше­ нию к современной советской науке! Может быть, она внимательнее относит­ ся к государственным людям Томска? В книжке того же альманаха за январь-фев­ раль 1947 года — уже не на задворках, а почти в самом начале, уже не десятком строчек, а на двух десятках страниц даны очерки о кандидатах в депутаты Верхов­ ного Совета РСФСР от Томской области. Но до чего же скучно написано о заме­ чательных людях, чьи биографии даже в послужных списках и в анкетах, несомнен­ но. выглядят ярче, увлекательней! В обзоре очерков, сделанном на совеща­ нии редакторов журналов и альманахов тов. И. Рябовым, страстно и убедительно доказывалась немыслимость полноценного современного областного альманаха при преобладании в нем очерков «вне времени и пространства». В самом деле, почему в альманахе «Литературный Воронеж» очерк о Вильнюсе более необходим, чем очерки о «своих» районных городах —■ Борисоглеб- ске или Коротояке? Почему в альманахе «Енисей» обстоятельнее пишут о... бронзо­ вом и железном веке, чем о нынешних за­ водах и колхозах Красноярского края? Однако, невнимание к современности проявляется и иначе. В иркутском альма­ нахе «Новая Сибирь» напечатаны очерки Ольги Серовой о Байкале. В очерках этих О. Серова усердно живописует красоты Байкала: тут и «малиновый закат», и «фио­ летовые клубистые облака», и «сиреневые сумерки», и «темносизые лепешки льда», и «медно-красный отсвет» солнечных лучей, и «оранжевый свет луны», и «золотая дро­ жащая дорога» от того же лунного света, а байкальские горы оказались вдруг у О. Серовой даже «хрупкими, словно выто­ ченными из синего китайского фаянса». И все это выписано мною только с двух первых страничек очерка, — а вот о лю­ дях, о байкальских рыбаках, с которыми автор встречается на всех последующих страницах, разгевор идет совсем другой... Приехав в Курбуликский залив, который