Сибирские огни, 1948, № 3

*** География сельского хозяйства СССР точно также показана у Михайлова дина­ мически, наступательно, движутся вперед, расширяются «предельные» прежде грани­ цы распространения многих злаков и^куль­ тур. А пшеница, главный злак нашей стра­ ны, победоносно распространяется далеко во все стороны государства — и на север, к Пскову и Вологде, и на восток, и на юг, — по Сибири и Казахстану... Разве и здесь, в этих немногих строчках, не тема для интереснейших очерков, ну, хотя бы о наступлении пшеницы на север, к Пскову? Но вот перед нами — первый номер псковского литературного альманаха «На берегах Великой», изданный в 1947 г.: единственный в нем очерк о мирном после­ военном труде посвящен, правда, как раз людям наших полей — он так и озаглав­ лен: «Пахарь». Но в очерке этом не только нет ни слова о пшенице, но и ни одного слова вообще о чем бы то ни бы­ ло, характерном именно для полей Псков­ щины или вообще нашего северо-западного сельского хозяйства! Автор очерка П. Ки- манов, кое-где довольно образно показав­ ший фигуру Михаила Смыслова, лучшего пахаря артели «Восход», Пушкинского района, — не потрудился, однако, дать нам ничего конкретного о характере и услови­ ях его труда, которые в этом краю со­ всем не те, что на юге СССР или в Сиби­ ри! Ведь даже сто лет назад, и да­ же о крестьянах двух соседних губер­ ний, Тургенев в первом же своем очерке писал как о людях очень отличных друг от друга, а Псковский альманах показы­ вает нам сегодня некоего «пахаря вооб­ ще», который о новой деревне только меч­ тает по ... воспоминаниям о московской сельскохозяйственной выставке 1939 года: «Она начиналась зданием клуба и меха­ ническими мастерскими. Новая деревня, ка­ кими будут все наши колхозы, окружена лугами я полями. Конопля — словно лес, лен — выше пояса, рожь и пшеница — стеною в поле стоят и могут укрыть всад­ ника. Дивный хмель стоит опушкой, и ки­ сти на нем, как светлые локоны девушки. Из земли встала серебристая красавица — яблоня. Есть там, в этой деревне, декора­ тивная капуста, языколистные помидоры и многое, многое другое — всего не пере­ честь»... Да ведь и конопля и лен, и многое дру­ гое — еще раньше пшеницы стали гордо- 'стью края, в котором живет автор очерка, товарищ Киманов! Зачем же он так искус­ ственно ограничивает своего героя, застав­ ляя его и сегодня лишь мечтать о том, что уже давно начало завоевывать здесь со­ ветское сельское хозяйство! Поверхностный, «безликий» очерк о псковском пахаре не может итти ни в ка­ кое сравнение, например, с большим ярким очерком А. Смердова «В степи Кулундин- ской» («Сибирские огни, № 1, 1947 г.), в центре которого — тоже советский земле­ делец. У бывшего фронтовика Федора Кузьмича Лысенко — нынче новый фронт: «Массив жирного, темного, как смола, чернозема раскинулся на сотни гектаров. Он, как черное озеро, разлился по степи, увалами уходя в бескрайность. Пригретый утренним вешним солнцем, исходит белым паром чернозем, и от этого поле кажется седоватым и края его сливаются с белым туманом»... Александр Смердов в конце своего очер­ ка тоже показывает нам, как Федор Лы­ сенко, выехав на новое поле, мечтает: он «уже видит, как зеленеют без края барха­ тистые всходы, как подымается и начина­ ет золотиться пшеница, как перекатывает­ ся по полю тяжелая золотая волна ко­ лосьев, как бежит эта волна аж до само­ го горизонта... Будет, будет нынче богато кипеть урожай на широких степных про­ сторах Кулунды! Морем разольется по степи золотая кулундинская пшеница — его, Федора Лысенко, светлая мечта, на­ дежда и счастье...» Как по-разному показано в двух очер­ ках само осуществление такой мечты — самый труд колхозника! Как далеко герою псковского очерка до героя очерка ново­ сибирского, и далеко только потому, что один автор, П. Киманов, не сумел или не захотел, а другой автор, А. Смердов, и за­ хотел и сумел показать своего героя во весь рост, показать убедительно, почему и как стал Героем Социалистического Труда Федор Кузьмич Лысенко из села Петро­ павловка Краснозерского района... Николай Михайлов в своей интересной книге немало говорит об известных стране успехах советского садоводства — о гру­ шах и яблонях на Урале и в Сибири — на берегах Оби и Иртыша, Енисея и Лены.. На эту прекрасную, яркую и волную­ щую тему у нас пишут не так уж редко, но хорошо пишут совсем не часто, отде­ лываясь больше дешевыми восклицаниями или столь же дешевыми пейзажиками, —- притом описывая лишь уже созданные, вы­ ращенные сады. А вот Афанасий Коптелов написал не только хорошо, а именно так, как должен писать литератор, стремящий­ ся быть в то же время и агитатором, и пропагандистом, и организатором непрерыв­ ного культурно-хозяйственного развития своей родины: я имею ввиду большой его очерк «Рождение садов» в № 4 журнала «Сибирские огни» за 1947 год. У сибиряка Коптелова в этом очерке сказано, что Алтай, «может стать жемчужи­ ной сибирского садоводства», как сказано, например, насчет «жемчужины всесоюзной лесопилки» в очерке архангельца А. Се­ макова о северном лесозаводе, i Но если у Семакова стандартноеть это­ го «ювелирного сравнения» очевидна и по­ тому просто неприятна, то Коптелова ни­ каким стандартом и не подумаешь упрек­ нуть: его герой, простой и скромный са­ довод, лауреат Сталинской премии Миха- 1 № 10 архангельского Альманаха «Се­ вер», 1947 год.