Сибирские огни, 1948, № 2

Вряд ли кто переправлялся с груженными нартами, с оружием н сразу с четырьмя упряжками? Всю ночь Аяма видел страшный сон. Будто он совершал большой аргиш ж его преследовали волки. Кругом стояли гро­ мадные деревья, лежали глубокие снега... Потом волки превратились в людей, в при­ казчиков князда. Затем пришел шаман Найнып и стал проклинать Аяму. Аяма поднял крик на шамана... Своим криком Аяма разбудил Коптева. Они поднялись рано и заторопились со сборами. Коптев будил людей: — Нунук — ледяное лезвие!.. Пора на переправу!.. Коптев и Аяма одновременно тронули свои потяги, и собаки с нартами двину­ лись в серую мглу. Они шли, навострив уши и слегка взвизгивая. Шум и треск теперь послышались спра­ ва — это дышало сонное море. Нунук по­ казался Аяме таким же грозным ж страш­ ным, как и в первый раз. На нем висел тот же пояс и оглушительно трещал лед. С такой же силой поднимались волны и ударялись об утес. Пропустит ли сегодня людей Нунук? Кто отважится первым пойти по ледяному навесу? Ледяной пояс — это канат для ловкого канатоходца. Он висел над морем у раскрытого зева Нунука. По этому поя­ су людям предстояло перетащить нарты, груженные оружием. Стало светло, когда путники увидели опасную переправу. В их глазах не было страха. Для Коптева море было привыч­ ней, чем для его спутников. Он мог смот­ реть открытыми глазами на самые страш­ ные волны, слушать их шум. Он повер­ нулся к потягу и, не взглянув на Аяму, громко сказал: — Ты станешь сзади нарт, я поведу потяг!.. — Нет. бачка, начальник, ты пе зна­ ешь Нунук. Я пойду первым!.. Коптев слегка усмехнулся, ему понра­ вилась решительность ‘Аямы, но он сейчас же нахмурился: — Когда начальник приказывает, ему нельзя возражать, так принято в отряде людей Красной Звезды! — решительно сказал он, но сейчас же смягчил тон: — Ты плохо спал и видел нехороший сон.. Я гойду первый, моя очередь быть сегодня проводником!.. Комиссар молча взял палку с острым железным наконечником и стал медленно подниматься та ледяной навес. За ним еле двигались собаки, тащившие гружен­ ные нарты. Сзади, держась за дужку, со­ гнувшись, скользил Аяма. Собаки вытя­ нулись в струнку и прижались к камен­ ной стене. Грохот потряс навес, словно вздрогнул и утес. Посыпались осколки льда. Собаки взвизгнули. Последний правый кобель за­ скулил я, остановившись, попятился назад, Аяма подтолкнул нарты и ткнул пал­ кой в кобеля. Собака дрожа, еле волоча ноги, двинулась вперед. Потяг снова вы­ ровнялся, и ремни натянулись. Впереди с палкой в руке, почти не пе­ реступая, а скользя, двигался Коптев. Он ни разу не обернулся, не попятился и пе ускорил шаги. Через голову комиссара ле­ тели, звеня, осколки льда и навес содрогал­ ся от ударов прибоя, Коптев не повернул голову и не пригнулся. Он Шел своим обычным скользящим шагом, и Аяма ви­ дел его прямую спину в оленьей кухлян­ ке. За спиной Коптева спокойно двигались собаки. Высокий, лохматый вожак Фет, тот самый, который купался в ледяной ре­ ке, теперь, навострив уши, семенил нога­ ми л вел потяг. Он не отставал от Копте­ ва, увлекая за собой всех собак. У Аямы кружилась голова и от шума моря он оглох. Опираясь на дужку нарт, он смотрел на каменную стену утеса и спину Коптева. Аяма отворачивался, что­ бы не видеть море. Вряд ли он смог бы идти так прямо с поднятой головой, как шел комиссар. У него не хватило бы та­ кого хладнокровия, такой силы воли, это сразу почувствовал Аяма. Когда потяг, преодолев ледяной навес, скрылся из глаз и стал спускаться та. противоположной стороне утеса, Оклана и Бойцов, наблюдавшие за ним, облегченно вздохнули. Они ничего не сказали друг другу о подвиге комиссара, выведшего уп­ ряжку с оружием. Они не восторгались им и тогда, когда так же были переправ­ лены нарты Бойцова и 0-кланы. Позже, когда утес Нунук -остался поза­ ди, Коптев решил, что он -остался тем же моряком «Котика», каким был раньше. Неизвестно, что было страшнее — тогда, ли, когда он оказался один в шлюпке, по­ дорвав «Котик», или сейчас. В то время бешеное море разбило его шлюпку о ска­ лу, и он потерял сознание, теперь он со­ вершал сознательный подвиг и смотрел открытыми глазами на страшный Нунук. Он его не испугал, и в ногах не было дро­ жания и сердце не останавливалось и пе сжималось. Аяма и Оклана считали комиссара чело­ веком, который не носит с собой смерч., у которого легкая нога. Аяма не отходил от