Сибирские огни, 1948, № 2

нись, Аяма, как можно оставлять оле­ шек!..» Но он не нослушал духа тундры я пришел. Многим бы мог похвалиться Аяма перед Окланой, но рядом стоял не­ знакомый человек и это связывало его. Только дорогой в стойбище Каменное, когда Аяма остался наедине с Оклано®, он сообщил ей все новости, какие произошли в большой тундре. Ей было жалко погиб­ шего Вапака и многих оленеводов. Она не­ годовала на князца и шамана, которые разорили их род малой Тахты. В их роду не 'осталось ни одного оленевода со <*воим табуном, который мог бы быть старейши­ ной рода. Появление Аямы снова подняло Оклану, поставило на ноги. На нее нахлынули воспоминания. Аяма ей рассказывал об оленеводах, она будто видела их живых, кочующих по тундре. Она вспомнила Ашоя, старого пастуха князца, с которым покой­ ный Пават советовался, прежде чем придти к ней. Знала она и большого лоце Петра Ивановича. Он несколько раз был у отца и помогал ему, когда болели олешки. Аяма видел Оклану совсем другой, она тоже выросла. Это была другая Омана, не та, которую он встречал в юрте у Ча- вата. *Раиыне она не могла вмешиваться в беседу, когда говорили мужчины. Теперь она смотрела прямо, рассуждала разумно. Знала такое, чего и Аяма не знал. Она говорила о Большой земле, о советах, о таких словах,, o' которых Аяма не имел никакого представления и понятия. Конеч­ но, ее многому научили люди с Красной Звездой, но ведь и Аяма хотел все знать. Когда он вернется в партизанский отряд, в большую тундру, его спросят оленеводы, что он слышал, что видел, Аяма все рас­ скажет, объяснит такие слова, которых не слышали в тундре. Оленеводы ему ска­ жут: «Хорошие слова Аяма привез, прав­ дивые, о нашей жизни!..» Они шли по наледи. Уже пятые сутки дул ветер, сгоняя снег. Лютовали морозы и пурга. Холодно было в юрте Окланы. Огонь пожирал много дров, но что толку, когда тепло не держалось в землянках? Ветер пронизывал их сверху и снизу. Когда Оклана разожгла очаг и дрова затрещали, Аяма снял только торбаза, и меховые чулки. Онемевшие от дальней ходьбы нош он протянул к костру, подог­ ревая закоченевшие пятки. Пламя охватьг шло не только огрубевшую подошву, но лизало и пальцы. Аяма, крякая, отдерги­ вал ногу и тер ее холодной рукой. Ему было хорошо в этой холодной и грязной землянке, после перенесенных лишений в пути. Подсушивая у костра меховые чул­ ки, Аяма уже не таился перед Окланой и- рассказывал о письме, о партизанах. — Э-э, Оклана, в партизанском отряде- много людей, но нет пороху я свинца для ружей. Желтолицый это знает, он нас по­ ливает пулями, как дождем. Партизанам надо помочь, дать порох и свинец. Боль­ шой лоце Петра Иванович пишет в пись­ ме, много пишет... Он мне сказал: «Аяма, не приезжай без пороха и пули!..» Ставя чайник на костер, Оклана присе­ ла: — Наш начальник шибко бережет пу­ ли. Он наказывает лоце-боица, 'когда он стреляет ушкана и белую курпатку!.. Аяма усмехнулся и упрямо качнул го­ ловой: — Наш лоце Петра Иванович говорит- так: зачем портить заряд на желтолицего, если его можно поймать арканом и заду­ шить, как дикого бугая!.. Но как его пой­ маешь без пороха, и пули?.. Обжигаясь горячим чаем, Аяма пил чашку за чашкой. В дороге, после Нунука, он не мог даже согреть воды, сварить мяса, питался одной мороженой рыбой. Теперь он отогрелся, его клоеило ко сну. Как крепко он мог бы заснуть у костра, в зем­ лянке. Но надо спешить, отдать скорей письмо. Аяма заторопился, натянул торба­ за, надел малахай. 'Командирская землянка находилась не­ далеко. Оклана и Аяма нашли ее быстр . В ней была проделана дверь и поставлена печь из железной бочки. Несмотря на позднее время в землянке еще горл жа- ровник. Повелец не спал. Он сидел у са­ модельного деревянного стола на топчане. На другом топчане отдыхал комиссар. Командир приподнялся, когда Аяма до­ стал из нагрудника письмо и подал его. Повелец бережно распечатал и, приблизив­ шись вплотную к фитилю, стал читать. Аяма следил,, как у командира собрались на лбу морщины и от напряжения двига­ лись желваки. Потом лицо его просветле­ ло, он положил письмо на стол и протя­ нул руку: — Друг, спасибо!.. Ты принес радост­ ную весть!.. Командир сильно потряс руку Аяме, по­ том стал звать комиссара. — Вася, проснись. Проснись, дружи­ ще... Какая радость!.. Ты прав, смотри. Смотри, что пишут!.. Подхватив письмо, Повелец держал его» перед комиссаром. — Кто бы мог подумать, письмо от партизан, понимаешь, из тундры!.. Не мы их нашли, а они нас. Слава о нас про-