Сибирские огни, 1948, № 2

Низко полз над тундрой молодой месяц, и незримый свет его пробился в неболь­ шую щель юрты. Еще внера этот месяц ему дарил счастье и славу, а сегодня его кроткий свет 'был холодеп и чужд. Аяма вскочйл, присел у очага. Как жить, что делать? Эти вопросы мучили 'его, он не находил на них ответа. Пойти к богатому чшязцу и попроситься в пастухи? Ну, нет! Этого он никогда не сделает. Лучше смерть и горькие мучения, чем искать помощи у богатого Эмауе. Аяма поднялся, сжал кулаки, хрустнули кости. Он быстро оделся и вышел из юр­ ты. Рядом ходили олени. Аяма запряг бе­ лых в нарту. Захватив ружье и волчий кукуль, он тронул оленей. До перевала Аяма ехал не спеша, сбе­ регая силы. Долина становилась все шире, скоро кончилась и лесная проредь. За двумя сопками находилось кочевье соседа Дауча. Аяма это хорошо знал. Он быстрей погнал оленей. «Надо скорей ехать к со­ седу...» — решил Аяма. Когда-то старый Вапак помогал Дауча, они вместе совето­ вались, помогали .друг другу, когда неожи­ данно на них сваливалось торе. Может и теперь сосед поможет Аяме. Узнав о смер­ ти Вадика, он пожалеет и возьмет Аяму к себе помогать пасти табун. Не пропа­ дать же ему одному в холодной тундре! За два— три года он отработает калым за Маринку, а потом они поженятся. Ведь Дауча уже стар. Куда ему одному гоняться за табуном? Весной и летом, ког­ да жив-отпых беспокоит гнус, одному ста­ рику и совсем трудно кочевать с табуном к берегу моря. Вот и прекрасно. Аяма за­ менит старого Дауча. Пусть он отдохнет. А Аяма будет караулить табун и охотить­ ся. Он же очень проворный пастух и от­ менный охотник. Как же Дауча не возь­ мет его к себе? А Марянка несравнимая хозяйка. Она умеет приручать и выращивать белых песцов. В прошлом году старый Дауча поймал трех самок и самца. Марянка ухаживала за ними, самки ощенились и принесли по шести песцов. К осели они выросли, а зимой Дауча выменял на них семь голов олеией. Аяма, конечно, смыш­ леней и проворней Дауча. Он поймает Ма- рянке не трех, а десять песцов. Если все матки ощенятся, то сколько он тогда вы­ меняет оленей? Целый табун! Однако, хорошо они заживут с Марин­ кой... Предаваясь радужным мечтам, Аяма не заметил, как олени вынесли легкие нар­ ты за перевал. Недалеко оставалось до кочевья Дауча. Аяма только слегка взмах­ нул костяной палочкой на правого оленя. Животные рванулись вперед. Подняв вет­ вистые рога, они понеслись плавной рысыо, широко раскидывая в стороны задние ноги. Аяме стало легче от того, что все так хорошо складывается в его жизни... И он запел свою длинную и тягучую песню, какие обычно ноют жители тундры на севере. Он пел, размахивая костяной па­ лочкой, мерно покачиваясь на нартах, когда они прыгали по сугробам. «...Вот крепок снежный наст в тундре, легко летят его нарты. Едет он и никого не боится. Даже шаман и князец ему пе страшны. Нипочем ему и самый крупный зверь в тундре. Если зверь выскочит, он его пристрелит; если звезда упадет — ему, Аяме, счастье. Если луна пойдет в облака, в тундре надо ждать теплого вет­ ра; покажется длинная тень, будет хо­ лодно и лес опять покроется пушистым инеем; увидит след человека — это зна­ чит близко жилье, и он может заехать и обогреться...». Аяма ехал и ко всему зорко присмат­ ривался. Длинные тени ему попадались, следы встречались, только -вот юрты со­ седа все не было видно. Что ж это та­ кое? Было кочевье и его не стало. Стоя­ ла юрта и куда-то исчезла, была копани- на, ходили олени и пропали. Куда ж это скрылся сосед Дауча? Может ж хребту от­ кочевал? Но и там никого не было видно. Аяма кружил по тундре, отыскивая юр­ ту Дауча. Он поднялся на холмы, объехал две сопки и, наконец, напал на следы Дауча. Аяма увидел место, где сосед вью­ чил оленей, разобрал юрту и погрузил ее в нарты. Вот и шаги Марянки, она села на другие нарты. Сзади шли вьюки. Странным все это показалось Аяме. Ни­ кто из оленеводов не откочевывал из до­ лины в середине зимы. Но Дауча куда-то скрылся, откочевал поспешно' в одну ночь. Аяма ехал по утоптанной тропинке, приглядывался к следам соседа и все больше недоумевал. Зачем его понесло не в ту сторону? Следы заворачивали за хре­ бет, за речку Ирумку, прямо в долину Тырки. Это была большая долина и она принадлежала только одному князцу. В ней паслись тысячные табуны. Аяме ста­ ло не по себе. Неужели Дауча породнил­ ся с князцом, выдал за него Марянку и теперь откочевал в его долину? Иначе и не могло бьгть. Зачем бы сосед в середине зимы направился в долину князца? Тяжелым камнем легло новое горе на сердце. Аяме стало трудно дышать, у