Сибирские огни, 1948, № 2

На ярмарке разожгли костры, и яркие красные языки их поднялись кверху, что­ бы лизать мглистую темноту. Старый князец, окруженный родовыми старшина­ ми и шаманами, веселился в своей юрте. Он хвалился своим богатством, своими оленями. Гости пили спирт, от которого кружилась голова и качалась под ногами тундра. Несколько освежеванных молодых оле­ ней лежало у юрты на снегу и здесь, на кострах, для гостей варили мясо. Гости быстро опорожняли большие деревянные чашки. Они брали мясо руками и 'отреза­ ли его ножом почти у самых губ. Пять раз обходили чарки и пять раз подносили большие чашки. Гости пьянели, спорили, кричали, восхваляли хозяина. Щедро уго­ щал князец, чтобы- не говорили в боль­ шой тундре, что он скуп или жаден. Уже всплыл молодой полумесяц и под­ нялся на четверть ладони. Все больше собиралось девушек у костров. Они при­ шли сюда, чтобы славить победителя. Стояла здесь и притихшая Марянка. Оде­ тая в короткую кухлянку, разрисованную узорами, в меховых брюках и красиво отороченных бисером торбазах, она молча украдкой поглядывала па холмы, откуда вот-вот должны показаться бегуны. Пора им уже возвращаться. Нх ожидали все. И в этот миг из белесой мглы выныр­ нула сначала одна упряжка, потом дру­ гая. Все услышали частый топот копыт по замерзшей тундре. Седоки громко и от­ рывисто кричали и размахивали палками. Люди затаили дыхание. Белые олени, под­ няв ветвистые рога, неслись впереди. На­ род бросился на площадку, когда рога бе­ лых первыми разрезали шелковую ленту. Победил Аяма, сын бедного родича оле­ невода Вапака. Марянка бросилась к нему и, поймав разрезанную ленту, перевязала ее через плечо Аямы. Девушки запели хвалебные песни, образовали крут у костра и начали плясать. Они втащили в круг и Аяму, как победителя. Подражая топоту копыт бе­ лых оленей, девушки восхваляли лучшего ездока в тундре Аяму и кричали: «За ним птица не угонится н ветер не опередит, он как ураган в пурге, как волна на мо­ ре... Много, много лет жить его олешкам, высоко, высоко носить малахаи на голове Аяме!..». Больше всех веселилась Марянка, она проворней всех девушек танцовала и гром­ че всех пела песни. Первый раз Аяма ви­ дел ее такой веселой. Он не сводил с Марянки взора и думал, как ей передать подарок и поговорить наедине. Но это ни­ как не удавалось. Тогда ои незаметно?- схватил ее руку и передал позолоченные сережки. Марянка молча зажала их своей руке. Аяма с облегчением вздохнул. Он был счастлив. Марянка приняла от­ пето подарок. Аяма был бесконечно доволен сегодняш­ ним вечером, пляской и песнями девушек. Он находился на вершине славы и был. упоен ею. Пет, он никак не предполагал, что на него надвигалась беда, хуже лю­ той и самой злой пурги. А между тем к кострам приближался старый князец, хму­ рый и сердитый. Нард перед ним рас­ ступился, а девушки сразу притихли. За­ метив Аяму рядом с Марянкой, князец: еще больше потемнел. — Ача, перестаньте хвалить победите­ ля!.. — крикнул он. — Это сын бедного- Вапака. У него нет своих оленей... Белые- олени это мои олени!.. Князец, пошатываясь, повернулся в. Аяме и ткнул его рукой в грудь. — Победитель!.. Еще вчера ты таскал в зубах собачью лапу, а сегодня решил, поймать соболиный хвост!.. — Он громко и зло засмеялся. Несколько старшин под­ хватили этот смех. Эго было самое низкое оскорбление.. Аяма побелел. Он не ожидал такой оби­ ды. В тундре так можно было говорить, только об очень плохом человеке, который темными делами неожиданно разбогател, или незаслуженно получил славу. А раз­ ве Аяма случайно добился славы? Ведь, мало иметь хорших оленей, надо на них уметь ездить. Может пегие и лучше бе­ лых оленей, но ведь их уморил княжен-ок своей неумелой ездой. Нет, Аяма честнс- получил имя первого бегуна. Он выпрямился и, сжимая кулаки, при­ поднялся: — Ты неправду говоришь, князец... В- тундре еще не было случая, чтобы задние- ноги догнали передние... Белые олени мое­ го отца, и я их пасу сам!.. Князец сверкнул гневным взглядом: — Ача, у тебя видно язык остер да- память высохла!.. Он крикнул своему приказчику, чтобы принесли турсуки с бирками. Эмауе по­ спешно достал блестящий ящичек, обитый медной жестью. В нем хранились бирки На должников. Были у князца бирки и на- оленевода Вапака. Две метки стояло — два десятка оленей, короткий счет. Князец собрал костяшки, сунул обрат­ но в мешок и закрыл шкатулку со зво­ ном. — Завтра пускай заплатит Вапак долг*, всех оленей. Тогда мы посмотрим, кому-