Сибирские огни, 1948, № 1

Омана сидела, опусти® голову. По то­ му, как вздыхал и охал Найнып, она до­ гадывалась, него он хочет от нее. Оклана была свободная невеста и могла теперь выбрать себе жениха сама. Она богатая невеста! За нее не надо платить калым. Так вот какую выгоду искал себе шаман! Оклана не ошиблась. Найнып предла­ гал ей стать его женой. Ей вспомнился торг отца и Тавени. Но сейчас она взрос­ лая, ей семнадцать лет. Тогда ее продали за калым потому, что нужно было спа­ сти от голода семью. А теперь?.. Теперь ее торговал шаман. Как. ему отказать? Оклана вспомнила о младшем брате Та­ вени — Чавате. Он пасет чужих оленей. Но ведь после смерти Тавени — он хо­ зяин своего табуна, Оклана не хотела се­ бе брать оленей. Разве могла она оставить Чавата без табуна? Но как об этом ска­ зать шаману. Она была слишком взвол­ нована, мысли ее путались и злоба на­ кипала против Найныпа. Она решительно подняла голову и посмотрела на шамана. Он все еще чего-то ждал, не уходил. Ок­ лана поняла, что он ждет ее слова, со­ гласия. Она закрыла лицо руками и поч­ ти закричала: — Я тебе не пара, Найнып, ищи дру­ гую!.. Олени не мои, их хозяин— Чават!.. Я не отдам тебе их!.. Шаман вскочил, как ужаленный. Злы­ ми глазами он обвел юрту и крикнул уже у выхода: — Ты еще придешь ко мне... Пусть тебя карают злые духи, а тундра тебе ста­ нет капканом!.. Оклана не слышала угрозы шамана. Горло сдавило и слезы полились из глаз. Она очнулась, когда уже Найныпа не было и в юрте стало так тихо, как-будто в ней лежит покойник... 3 / Утром пробился тусклый свет. Оклана заторопилась, она надела теплую оленью кухлянку, разрисованную бисером. Только теперь она заметила, что очень выросла— длинная кухлянка ей была по колени, а сшитые для праздников торбаза совсем Не лезли на ноги. Пришлось надеть старые. Она вышла из юрты. Кругом нанесло большие сугробы, выпал глубокий снег. Морозы сменялись резкой оттепелью. Собаки оказались погребенными под сне­ гом и с большой неохотой покинули свои уютные гнезда. Оклана запрягла их в парты. Рыхлый снег прилипал к полозьям и затруднял езду. Но до богатого оленевода князца Эмауе, где пас табун молодой Ча­ ват, зарабатывая себе оленей, было не так далеко. Каким-то встретит она Чавата: Три года они не виделись. В памяти яр­ ким событием остались игра в жениха и невесту, убитый песец и обещанные лен­ точки и сережки. Все чаще стал попадаться взрытый ко­ пытами снег. Из-за небольшого холмика выглянуло стадо оленей. Животные, после перенесенной голодовки во время пурги, жадно и с большим старанием раскапыва­ ли глубокий снег, чтобы найти ягель. Оклана задержала собак, которые было- бросились к табуну, и- на лыжах добра­ лась до переносной пастушеской юрты. Она откинула оленью кожу и не успела' еще сказать обычное приветствие, как к: ней бросился Чават. Он очень удивился появлению здесь Оклаяы. О смерти стар­ шего брата Тавени он ничего не знал. Они схватили друг друга за руки, и Чават хотел обнять Оклану, но тотчас отступил. Оклана с ним говорила, как хозяйка та­ буна. — Я приехала за тобой, Чават. Пой­ дем в свою юрту, пасти своих оленей. Бо­ гатый князец дочь за тебя не отдаст... Ты будешь у него работать всю жизнь в па­ стухах и он тебя прогонит!.. Чават ничего не понимал. — Как же это можно, Оклана? Что- скажут князец и шаман, если я уйду!., — Ты не сам пошел к богачу, тебя отдал брат. Он не хотел, чтобы ты полу­ чил часть табуна и продал тебя князцу, — уговаривала Оклана. Чават это знал. Но шаман и старый закон тундры говорят другое. Шаман про­ клинает пастуха, который самовольно оставляет табун богача. На такого чело­ века ои насылает Камаку, и злой дух ка­ рает самыми ужасными пытками: голо­ дом, пургой, стаей волков, смертью. Та­ кому пастуху пет жизни в тундре, все- несчастья рушатся на его голову. — Ты неверно думаешь, Чават, — воз­ ражала Оклана, — сам шаман говорил мне, что старый закон выполняется только когда жив человек. Но твой брат умер- и ты за его сговор с богачом не отвеча­ ешь. Тебя ждут' твои олени. Ты их дол­ жен пасти!.. — Как же я пойду, Оклана, как остав­ лю табун богача? Ведь он спросит с меня. Он найдет меня. — Мы откочуем далеко в хребты, нас никто не найдет, мы будем вместе жить, — Нет, Оклана, Камака — злой дух, ходит всюду. Шаман посылает его далеко в тундру, хребты, в тайгу, на море.., Князец мне будет мстить всю жизнь, он; меня будет судить!.. — Когда ты отработаешь десять лет:, богач тебя выгонит!.. И никому ты не”