Сибирские огни, 1948, № 1

*nimm повезли бревна, доски, железо на Жутень-Булук, где начиналась стройка: Дтешн Прокофьевич уехал в степь, к •овечьим отарам. Садовод отсыпался. Никто не подозревал, что рядом с этими буднями, всего лшпь за одним холмом- — небыва­ лый праздник. Зацвел сад. В Овечьей сте­ ли первый раз зацвел первый сад. Стешин Прокофьевич неожиданно вернул­ с я , проохал мимо квартиры к конторе, ос­ тановился почему-то у звонницы, ваял у шофера гаечный ключ и начал бить в шестерню от жатки, которая заменяла ко­ локол. В дверях, в окнах показались встре­ воженные люди. Всем вся лепилось, как прошлой зимой вот так же раздался не­ урочный звон. Тогда ураган сорвал кры­ шу с большой кошары, и тысяче мерино­ сов угрожала гибель. Но что могло слу­ читься теперь? — Пожар? — крикнул комендант, под­ бегая к Лепехе. — Зацвел сад. — Зацвел?! — переспросил комендант •с тем радостным удивлением, с каким встречают известие о долгожданном, ка­ завшемся уже несбыточным. — Зацвел! — Степан Прокофьевич пе­ рестал звонить, сел в машину и велел подъехать к площадке, где играли ребя­ тишки из детского сада. — Нина Иванов­ на, зацвел сад! — Начал хватать ребяти­ шек подмышки и сажать в кузов ма­ шины. Пила Ивановна и шофер стали помо­ тать ему; когда усадили всех, машина ■умчалась за холм, аде был сад. Комендант шел в контору. Его поминут­ но останавливали: — Что случилось? Почему звонили? Куда повезли ребятишек? — Зацвел сад. — А-а-а... — и встревоженные лица 'Светлели, тоже будто расцветали. Каждую весну уже тысячи лет цветут -сады, а все-таки это1не стало буднями. И никогда не станет. Вернувшись из сада, Степан Прокофье­ вич сказал коменданту: — Пойдем-ка со мной! —• Привел к звоннице, брезгливо кивнул на шестерен­ ку : — Выбрось ее! — Почему? — Ударь-ка! Комендант принес молоток и ударил. — Тебе нравится этот звон? — Пе знаю. Я привык. — А я слышать не могу. Тупой, хрип­ лый . Другой летит, как на крыльях, зовет, поднимает. А этот сразу — шлеп в зем­ лю! Как -думаешь, весело идти на работу под такой звон? — Что вы так взъелись на него? — удивился комендант. — Три года было ничего — и вдруг... — Да, вдруг... Выбросишь? Напоминать не придется? — Не придется. — К о ш подберешь другую штуковину — окажи мне. Я ее сам попробую. Степан Прокофьевич ушел, а комендант начал отвязывать шестерню. Наконец, я побывал в-o всех уголках обширного хозяйства Лепехи. Не удалось найти только пасеку, — она кочевала где- то за пределами Овечьей степи. Дело в том, что Овечья степь очень бедна медоносами, но Лепеха непременно хотел иметь пасеку и придумал сделать ее кочующей. Когда наступает время выставлять улья, их по­ гружают на особые, мягкие дроги и увозят в медоносные места- Они стоят там, пока взяток высок, а начнет падать — пере­ возят на новое место. Познакомившись с хозяйством в нату­ ре, я проверил свои впечатления по циф­ рам. То и другое вполне сходилось: с мо­ мента, как появился Лепеха, хозяйство все время шло на подъем. -Вбеллетристике по­ чему-то пе принято пользоваться цифра­ ми, но цифра иной рай бывает вырази­ тельней слова, и я хочу отступить от этого правила. Вдаьму последний полный год — 1946- -В этом поду «Овцевод» вы­ растил по 100 ягнят на 100 овцематок при плане 80 на 100; настриг шерсти по 4 ,юг с головы при лшапе 3 кг; поду­ чил больше 300 .000 рублей сверхплано­ вой прибыли. Овец уже не перегоняют па зиму в «другую губернию», а построят оросительную сеть mi Кутень-Булук — кормов хватит на двойное поголовье. Можно было уезжать. Когда я пришел прощаться, Степан Прокофьевич спросил: — Вы что-нибудь скажете мне? — Прежде всего, большое спасибо! — А еще? — Если бы вы были не Лепеха, я сказал бы: «Обязательно побывайте у Лепехи!» — Увильнул... увильнул... — Он за­ смеялся. — Ну;, ладно, не стану допы­ тываться. Приезжайте осенью — угощу, гусем с яблоками. 1947 год.