Сибирские огни, 1948, № 1

плавает. Опять поливает дивим напуском.1 Как будем? — Поедем туда. , Бот где пригодились кучерские способ­ ности Ивана Титыча. И показал же он ах! Вороной, наверное, горько сетовал на судьбу, что она уродила «го конем. С опытной станцией соседствует кол­ хоз «Долой засуху». Везде, кроме офици­ альных документов, его называют просто «Засуха». Это пошло издавна, когда о колхозе еще не было искусственного оро­ шения, но упрямо, держится и сейчас, при орошении, .может быть потому, что, несмотря на орошение, хлеба не прибави­ лось. Орошение орошению — рознь. Въехав в «Засуху». Иван Титыч за­ вопил: — Председатель! Председатель! Наконец, этот вопль услышали, появил­ ся счетовод и сказал, что председатель на поливе. Иван Титыч пожелал председа­ телю: «Чтоб ему и не вернуться отту­ да!» — и догнал вороного дальше. Искать полив не надо было, он сиял большим и все расширяющимся озером. Около него топтались два человека. Один, должно быть, поливальщик: на плече у него лежала лопата — признак этой про­ фессии; другой, без всяких верных при­ знаков, вовможт, председатель колхоза. — Закрывай воду! — нахлестывая вороного, закричал Тятыч. — Останови! — А? Что? — Закрывай, дьявол! — Кто? Чего орешь? Титъгч решительно свернул на. посевы пшеницы, поравнявшись с поливальщи­ ком, выхватил у него лопату и побежал вокруг озера, выкрикивая какие-то новые проклятия. Между тем, из арыка, через пролом в борту .на ноле шла и шла вода, озеро продолжало шириться. Наконец, Ти­ тыч добрался до перелома, но закрыть его., остановить воду даже ему, главному во­ дяному, оказалось нелегко. Он бросал в пролом землю лопату за лопатой, а вода размывала., уносила ее. Вернулся он весь мокрый, снизу до. по­ яса выкупался в воде, а сверху, тоже до пояса, в собственном ноту. Бросил лопату и начал молча вытирать широкое лицо носовым платком. Все, было., подумали, что дело так, молчком, и обойдется, но Иван Титыч думал по-другому: вытер пот, подозвал поливальщика, спросил: 1 «Диким напуском» называется полив, когда поливаемую площадь не выравни­ вают, воду льют без учета. Самый перво­ бытный способ полива, при нем высокие места остаются сухими, а низкие залива­ ются слишком и хлеб вымокает; иногда получаются на долгое время болотца. —• Ты у м:еня учился? — У вас, дядя- Ваня, — пролепетал поливальщик, безусый, щупленький паре­ нек.. — В прошлом году окончил курсы. — Справка об окончании есть? — Есть. — . Отдай! — Она дома. — Завтра принеси ко мне на стан­ цию. — Иван Титыч, говоривший тихо, глухо, вдруг закричал во весь зык. — Ты у меня не учился! Ты ничего не кончил! Сколько раз говорил я: «Такая вода — мертвая вода». — Он плюнул в озеро.— Мертвая! — Дядя Ваня... Ваня дядя... — молил паренек заплетающимся языком. — Напустил — пять лет не просох- иет. Было поле — станет болото. Комары, малярия. — Дядя Ва-вя! Мне председатель ве­ лел. — А ты не слушайся! Дурак твой председатель. Тот другой, что стоял без лопаты, дер­ нулся. Титыч заметил это, наконец, об­ ратил внимание, что и вид у него чи­ стенький, начальственный, и догадался, кто перед ним. — A-а... ты велел... Я тебя заставлю вылакать все это озеро. — Ишь, нашелся начальник, предсе­ датель над председателями. У нас общее собрате есть. —< Над тобой есть, а над водой нет. Над водой другое собрание — наука. Да чего с таким разговаривать!.. Титыч залез на козлы, начал поворачи­ вать коня. При повороте еще раз встре­ тился глазами с председателем и поли­ вальщиком. — Справку не н о си . . Завтра сам при­ ду к вам, на собранье, — сказал поли­ вальщику. Когда опять оказались на нолях опыт­ ной станция, Степан Прокофьевич сказал, что он, пожалуй, тоже набедокурил — три часа нырял со своей полуторкой по арыкам. Иван Титьгч встревожился. —- Могли борта попортить? Могли. На­ до поглядеть. По пути завернул на след, оставленный Степаном Прокофьевичем. Борта одного арыка были попорчены, но неопасно. Да­ же Иван Титьгч отнесся к этому шутливо: — Однако, наш арык больше намял вам бока, чем вы ему. — Мне намял, сознаюсь. — В другой раз не связывайтесь! — А я, наоборот, хочу связаться. По­ могите мне тоже ороситься, озелениться. — Где? — спросил Иван Титыч.