Сибирские огни, 1948, № 1

ный изобретатель Николай, их длинная любовная канитель до супружества — все это напоминает что-то уже давно и не раз прочитанное в нашей литературе. Опи­ сание палаты слепых в госпитале неволь­ но приводит на память повесть Леонидова «Палата № 3». И ни одного живого лица! Мать, Пелагея, нарочито придурковатая, раздражает своей никчемностью. Ужасны жестокие врачи госпиталя, И вся повесть, в которой сконцентрировано много челове­ ческого горя — и мертворожденный ребе­ нок, и слепота Николая, и мизинец Тама­ ры, сломанный -«по рассеянности» — все наводит на душу читателя уныние. И тем более досадно, что альманах открывается такой неудачной повестью, когда в конце книжки есть прекрасный рассказ того же Г. Кунгурова из жизни монголов «Шэран и Наран». В рассказе все интересно, све­ жо подано, чудесно выписан своеобразный пейзаж. Характеры героев ярки, хорош диалог. В прозе 18-й книпи альманаха порадуют читателя и подлинно художественные очерки В. Мариной («Джугджурские очер­ ки»), В них люди советской страны изо­ бражены верно, живо, интересно. Пьеса П. Малиревского «Костер» про­ изводит двойственное впечатление. Дейст­ вие в ней развивается естественно, быст­ ро: зритель не заскучает. Чувствуется, что автор в драматургии не новичок. Но для читателя этого маловато. На сцене сотворчество актера, 'Вероятно, помажет воспринять заново, с интересом, и знако­ мую уже ситуацию и не новые образы энтузиаста-врача и молоденькой самолю­ бивой девушки, скрывающей свою любовь к гланном-у repolo. Н о в чтении — глав ­ ный герой то и дело, настойчиво, приво­ дит на память образ ибсеновского «Док­ тора Штокмана». А девушка... Таких «гор­ дых» девушек, намеренно усложняющих незамысловатый свой роман, уже много в послевоенной советской беллетристике. Не на сцене, а в чтении нет в ней той соб­ ственной «изюминки», той индивидуально­ сти, за которую читатель любит героиню в книге, как реального человека. В пьесе «Костер» так любишь Доржи-охотника и шествадцатияетнего Петьку. Эти два ху­ дожественных образа — бесспорная удача и драматурга и прозаика, творческая уда­ ча П. Маляревского. Хороша вдумчивая критика А. Абрамовича {«Заметки о про­ изведениях военных лет ' писателей Иркут­ ска»), Особенно убедительна характери­ стика талантливого поэта и прозаика К. Седых. Положительно досадное явление — опубликование в 18-й книге литературно- художественного альманаха «Новая Си­ бирь» газетного рассказа «Василь», напи­ санного С. Сартаковым, вероятно, спешно к выборам в Верховный Совет РСФСР. Чем объяснить подобную снисходитель­ ность редакции к автору, несомненно, д а ­ ровитому, но еще не столь великому, чтобы еще при жизни печатать его чер­ новики? В поэзии я — плохой знаток, но мое читательское чувство было живо взволно­ вано авторизованными переводами якут­ ских поэтов А. Ольхона и стихами Л . Сте- кбльникова («Три стихотворения»), Л. СЕЙФУЛЛИНА. Жизнь следопыта Эта книга вышла вполне своевременно. В 1947 году исполнилось 75 лет со вре­ мени рождения знаменитого следопыта со­ ветского. Дальнего Востока Владимира Клавдиевича Арсеньева. Автор жизнеопи­ сания В. К- Арсеньева Н. Е. Кабанов*) использовал богатые материалы, воспоми­ нания и рассказы людей, знавших творца книги о Дерсу-Узала. Н. Е. Кабанов рассказывает о детстве Арсеньева — сына скромного железнодо­ рожного служащего, о любви мальчика к книгам и рассказам о дальних путешест­ виях. Когда Арсеньев был юнкером пе­ хотного училища, судьба столкнула его с известным исследователем стран Цен­ тральной Азии М. Е. Грумм-Гржимайло. Эта встреча укрепила Арсеньева в его ре­ шении стать исследователем Дальнего Во­ стока. *) Н . Е. Кабанов. В. К. Арсеньев, пугешествен* ник и натуралист . Изд. Московского общества испытателей природы , М., 1947 стр . 94, ц. 6 руб. В 1899 году Арсеньев появился во Вла­ дивостоке. Это было тогда, когда тигры забегали на окраины строящегося города, а стрелки охотились на оленей в районе Гнилого угла. Арсеньев начал свои ски­ тания по новому краю. Однажды он был ранен в грудь пулей из винтовки хунхуза С двумя солдатами-стрелками Арсеньев бродил по берегам залива Петра Велико­ го. Он исследовал долины Сучана, Лефу и других рек Приморья. В 1906 году рус­ ский следопыт смело углубился в горы Сихоте-Алинь. К тому времени он уже подружился с мудрым Дерсу-Узала, имя которого ныне стало известно всему чи­ тающему миру. Тридцать лет подряд исследовал Ар­ сеньев просторы Дальнего Востока. Топо­ граф, археолог, гидрограф, ботаник, иссле­ дователь земных недр — вот кем был он. Область распространения дикого виногра­ да, биология красного волка, морские