Сибирские огни, 1947, № 6

ясанныц широким в медных пуговицах, как у Степана, поясом. Вид у него был довольно суровый. Явились мы к нему неожиданно, а на лице у него не было удивления. ' — Ань торово, юро! — улыбнулся старик и сразу из сурового превратился в беззаботного большого ребенка. Приятный человек всегда понуждает к приятному разговору. Мне захотелось по­ шутить. —• Здорово, здорово! Давно ждешь нас. — спросил я, подавая ему руку. ^ А он, узкоглазый, еще раз улыбнулся, отчего глаз совсем не стало видно, с низ­ ким поклоном протянул мне руку, не сги­ бая ее, пожал пальцами мои пальцы, и -сказал серьезно на правильном русском языке: — Пять дней жду. — Откуда же ты знал о нас? — Слух по тундре пошел. Тут я вспомнил, что с неделю назад мы на одном из холмов, впервые за прой­ денные триста километров, если не счи­ тать фактории, увидели мальчишек. Ког­ да обоз стал подходить к ним, они со страху бросились бежать и скрылись за соседними холмами. Там, невидимому, стоял чум. Да и как не бежать, если в тундре появились никогда не виданные ими огромные звери, не похожие на оле­ ней, — - лошади. Ненец спросил — зачем и куда мы едем. Я ему рассказал, что мы направ­ ляемся к реке Каре и по ней к морю. Ненец слушал и радостно кивал голо­ вой. А потом, заметив, что работа наша очень -нужная, рассказал таким тоном, ка­ ким поясняют что-нибудь образованные люди малограмотным, о том, что мне дав­ но уже было известно: летом олени пи­ таются не лишайниками, а молодой травой и листьями кустарников, хороших травя­ ных и кустарниковых пастбищ вдоль Кары много. Там оленям не приходится страдать от комаров, бегать против ветра с нали­ тыми кровью глазами. Там они пасутся спокойно. Такие пастбища — малономар- ные и травяные — ненцами очень це­ нятся. Поэтому весной к морю беспрерыв­ но идут стада из-за Хорбея, из-за По- луя — за пятьсот, за семьсот километ­ ров, идут из-за Воркуты и из других дальних и ближних мест. Оленей пригоняют много, хороших паст­ бищ нехватает. Ненцы из-за них хотя и не дерутся, но спор, как дым в ненастье, расползается по всей Карской тундре. В мой разговор с суровым стариком, его звали Селингером, вступил Степан. Дол­ го они стояли друг против друга, нюха­ ли из одной табакерки, говорили, опять нюхали и опять говорили. У старика был приветливый, спокой­ ный голос. Разговаривали они тихо, спо­ койно — не разговор, а мягко журчащий ручей. Слова мягкие — нянь, хале, мя. и, ям. Па вопрос Степана он очень часто о т в е ч а л : «0-го-го». «0-го-го», что озна­ чало «да». Скажет «о-го-го» и понюхает. И Степан возьмет щепоточку из табакер­ ки. И опять зажурчит ручей. I опять мягко-мягко: «о-го-го». Выходило это у него так, будто он ука­ чивал, ребенка: , — 0-гого, бай-бай, о-гого... А черное пятно на снегу кружилось и кружилось. Олени, прижавшись друт к другу, вращались вокруг центра плотной массой. Над ними с жужжанием носились тучи комаров и оводов, крупные, как шмели. У оленей глаза навыкате, нали­ тые кровью — они испытывали мучи­ тельное состояние. Овод сядет на колено, олень дрогнет от укола и -остервенело уда­ рит ногой. Овод перелетит на бок. Олень, желая избавиться от него, прижмется этим боком к другому оленю, столкнет его с места, а тот следующего. Так и толка­ ли они друг друга, так и мутились, пока не спадала жара. Когда мы расставили палатку и согре­ ли чайник, я позвал старика пить чай. Он подошел и молча, скрестив под себя ноги, сел. Наши лошади паслись около па­ латки. Ненецкие лайки сидели около них и моно-тонно, не переставая, лаяли. Ж как не лаять на таких никогда невиданных чудовищ! А лошади, не обращая на них внимания, щипали траву и под собачье ворчание отбивались от оводов и кома­ ров. Жз другого чума пришел русый, молча­ ливый парень. Он молча положил нам не­ сколько рыб-еырков, посоленных всего час назад и сел на скрещенные ноги. Ры­ бу съели быстро. Парень еще принес и еще раз ходил за ней. Выпив девятую кружку чая, старик положил ее на бок — кончил, значит, — и, вытащив палку, на которой было мно­ го зарубок, отсчитал от большой шесть маленьких и сделал седьмую, опять боль­ шую с крестом — это значит сегодня во­ скресенье. Я разглядывал этот календарь, а парень мои часы. Он смотрел на них и непонимающе водил черным неуклюжим пальцем по стеклу. Старик объяснял ему часы, а когда дело дошло до того, сколь­ ко минут имеет час. задумался. Я понял его и подсказал. — 0-гого, о-гого. Шестьдесят, шесть­ десят.