Сибирские огни, 1947, № 6

— Да, в Москве! Практика же у ме­ зга! Работал! Фронтовые заказы... Завод воюет с институтом: назначили начальни­ ком греха, а институт требует выезда. Ку­ терьма! Сегодня — наркомат: откоманди­ ровать в институт, главному инженеру на вид... Завтра уезжаю... Ах, Федор, т '” ь ве упустил тебя. Значит, воевать? Эх, черт! А тут... Как думаешь, нажать — отпустят? — Вряд л и ... — Рот и я боюсь... Чепез год — тип- дом. Не знаю, что и придумать... Жито­ мир сдали, а? Вот чорт!.. Такое чувство — меня там нехватает. — Видимо, у каждого такое чувство. —- Да? И у тебя так же? Но ты уже едешь... Да-а... Оглянулея, помрачнел. — Ты один? — С тобою. — Пет, никто не провожает? — Семен провожал. — Да. Ну, хорошо! Вон вагоны пода­ ли. Как жаль — раньше не знал! Все на бегу. Давай рюкзак. Толкаясь, держась за руки, полезли к вагону. Анатолий дышит в ухо, торопли­ во говорит: — Пиши! На институт! Смотри-ка, Виктор з д с ь . Боже мой, какой серый! Ха-ха, э .о тебе не стихи писать. Кудрева­ тые мигрейки, мудреватые кудрейкв, кто их к черту разберет! Стоп! Отправление! Ну, уважаемый боец... Жарко сцепились, замерли в долгом, крепком, мужском поцелуе. — Бей, врасти ногами в землю, а я дгриеду — вместе! — Будь спокоен, Толик. Федор стоял в дверях вагона, держась ад деревянную перекладину. Вагоны, стукаясь буферами, ползли мимо перрона. Толпа провожала их криком, плачем, «мехом, где-то в голове поезда заиграла гармоника, паровоз ответил долгим про­ щальным гудком. — Прощай, Толик! А он стоял на перроне, пепко расста­ вив ноги и развернув юношеские плечи. Вдруг Федор услышал крик: — Федя! Это был Ванин! Он вывернулся отку­ да-то из толпы, — идя вслед за вагоном, прощально махал рукой. * * * Проводив Аркадия и оставив мать и илемянницу у знакомых (трамваи не хо­ лили), Женя отправилась домой пешком. Она перешла железнодорожную насыпь. спустилась в переулок и пошла, близко держась забора... Луна освешала мостовую и дома холодным светом. Тепи падали резкие и плотпые. Были еще люди в пе­ реулке, по они держались освещенной сторопы, а Жепя почему-то шла вдоль за­ бора, в темноте. И когда она выступала на белые четкие пятна между домами, можно было видеть ее печально опустив­ шиеся руки и стпанное в своей неподвиж­ ности, подурпевгаее маленькое лппо. Опа шла тихо, словно прислушивалась, дума­ ла об Аркадии — как он едет в вагоне, как там. паверпое, шумно и хорошо лю­ дям, потому, что с ними едет Аркадий. Она старалась не думать о том време­ ни, когда он вылезет из вагона п, коман­ дир, поведет людей в бой. Стоит ей об этом подумать, как слезы сами наверты­ ваются на глаза. Опа ни на минуту не сомневалась в том. что Аркадий полезет в самое пекло. Опа уже евыклась с мыс­ лью. что ему не с добросать на войне, ес­ ли вообще можно было свыкнуться с та­ кой мыслью. Но опа пе могла теперь думать и о другом Аркадии. — прежнем, мирном, до­ машнем... Это было так давно, давно... Она представляла сейчас, как оп бегает за кипятком... Как па первой станции вы­ скакивает из вагона и бежит искать то­ варищей. — Борис? Живой? Не терять друг друга. Смешпой этот Борис Костенко — тол­ стый, в красноармейской шипели, и важ­ ный. Сапоги жмут. Девушке с василько­ выми глазами поцеловал пальцы, та оби­ женно сложила губки... вдруг заплакала н обняла его. Потом они стояли и все це­ ловались. Аркадий побежит дальше. — А где Федор? — спросит он, ко­ нечно. Женя вдруг остановилась. В одну се­ кунду ее фигура изобразила все сразу — смятение, желание бежать назад, бессиль­ ное отчаяние... В кармане лежало письмо, которое она забыла передать Федору. Же­ ня взяла его в институте и, не застав Федора в общежитии, решила передать за вокзале. По он там пе попался ей па гла­ за и Женя, занятая Аркадием, забыла... На конверте — броский, торопливый, знакомый почерк Марины. ♦ * * Проводив ребят, Ванин пошел главной улицей, которая недавно именовалась проспектом. Эти название будило волную­ щие воспоминания. По вечерам весь го­