Сибирские огни, 1947, № 6

площадь... Мощная лавина танков... Тя­ желые орудия проползли, подняв хоботы в небо... 'Кавалерия — живая романтика гражданской войны — цокотом дробила площадь... И сумасшедше, на невозмож­ ной скорости, рвали воздух самолеты. В этом было все — надежда, гордость, жаркое дыхание пятилеток. Народ приветствовал армию. И Сталин смотрел серьезно, вдумчиво, гордо. Проходили слушатели академий. Цере­ мониальным шагом — пехота:. Артилле­ ристы. Курсанты танковых училищ. Танкисты! Панин помнит, с каким вни­ манием искал сына. Он шел правофланго­ вым, в третьем ряту, повернув к мавзо­ лею молодое, мужественное лицо и раз­ вернув прямые, перетянутые ремнями пле­ чи. Да! Ласковый мальчик, он не искал отца среди гостей на трибунах. Он не принадлежал ему в эту минуту. Он смот­ рел на Сталина. ...Ванин прислушался. Гулко хлопнула входная дверь. Шаги. Ближе, ближе... В кабинет вошел Хмурый, плотно закрыл дверь и остановился, не снимая строго надвинутой фуражки. С минуту они молча смотрели друг на друга. — Итак, Анатолий Яковлевич, — не­ ожиданно чисто и звонко произнес Хму­ рый, — началось? — Да, — тихо ответил Вапин и при­ вычным движением сцепил пальцы на груди, — надо созвать митинг. ...В Большой технической аудитории собрались студенты, не успевшие уехать, и те, что жили в городе, но при первом известии о войне поспешили в институт, и преподаватели, и технический персонал, и просто случайные, незнакомые люди. Говорил Аркадий Ремизов. Стоя одной ногой на табуретке, 'коленом другой опи­ раясь о длинный стол, перед которым не­ давно защищал диплом, он с каким-то не­ обыкновенно ясным, похудевшим ли­ цом бросал слова, словно отрубая их прямой, негнущейся рукой. — Любимая, родная страна! В час ис­ пытаний — ты одна в нашем сердце, святая мать-Родина! Так прими же на­ шу сыновнюю клятву: умрем, а от­ стоим тебя! Уничтожим, испепелим врага и развеем его пепел по ветру! Смерть фа­ шистской гадине! Закончил Ремизов тем, что он, инже­ нер, только что окончивший институт, идет .добровольцем на фронт. Внизу стояла Женя, подняв голову... Надя с упрямо сжатыми губами... Семен Бойцов с мученическим выражением... Спокойный и сурово-подобранный Федор Купреев. Еще и еще подходили студенты. На 'митинге приняли решение: просить военкомат сформировать из студентов ин­ ститута добровольческую часть ж немед­ ленно отправить на фронт. Ванин знал, что 'Этого им не позволят. У страны есть армия, а институт должен жить. Жить для той же армии, для стра­ ны. Но он знал также, что это един­ ственное сейчас простое и естественное решение. Оно было самым правильным, самым главным и святым сейчас, для че­ ловеческих сердец. Первые дай войны... толпы на Ули­ цах... Жаркое неистовство митингов... 'По ночам гулкая тишина улиц, недремлю­ щие шаги патрулей. Город вошел в войну ©разу, в первую ночь, когда опоясал себя стальным обручем зенитных разрывов. Мрачный прерывистый гул вражеских са­ молетов прошел стороной. Дни шли стремительные. Радио переда­ вало Указы правительства и первые свод­ ки Главного командования. 23 июня гер­ манские войска после ожесточенных боев заняли (Кольно, Ложму и Брест. 24 июня Советское информбюро сооб­ щало о боях за Гродно, Вильнюс, Каунас. Финляндия и Румыния предоставили свои территории в распоряжение герман­ ских войск. В сводках появилось Минское направ­ ление... Родина слушала голос вождя... «Дело идет, таким образом, о жизни и смерти народов СССР, о том — быть на­ родам Советского Союза свободными или впасть в порабощение». Их никто не собирал сюда. Она пришли сами в тихий кабинет Ванина и 'распо­ ложились у него па диванах. Овна были затемнены, теплилась лампа под абажуром; Ванин сидел на кончике стола, говорил: — 'Вы вспомните слова Ленина: «Раз война оказалась неизбежной, — все для войны, и малейшая распущенность и не­ достаток энергии должны быть караемы по законам военного времени». Я не хочу оказать, что вы страдаете этими некраси­ выми качествами — распущенностью и недостатком энергии. Знаю — они не свойственны вам, — o-н чуть смущенно, хорошо улыбнулся и неловко отошел от стола. — Но предупредить об этом счи­ таю необходимым. Подошел к Федору. Тот оседлал стул, поставленный спинкой вперед, и, опираясь на нее подбородком, сидел спокойно и плотно. 'Ванин коснулся рукой его волос.