Сибирские огни, 1947, № 6

лософствовать), присланного чему когда-то на фронт: «Саша, ты встретишь на жизненном нуги многое. Настоящую, хорошую друж­ бу товарищей. Это будет дружба. И опа тебя не разочарует. Ты узнаешь любовь женщины и для тебя она покажется всем. Но это — любовь женщины. Ее можно забыть, найдя другую. Только любовь матери, Саша, никто и никогда не заме­ нит. Никогда. Она дается каждому, вме­ сте с жизнью, однажды. И потеряв ее, уже не ищи замены, схорони ее навеки, поставь памятник и приходи иногда ей поклониться. Изо всякой любви, Саша, любовь матери выше. Помни: если жизнь «снова вселенной, мать — это жизнь». Он тогда ей ответил, что согласен со всем и только хочет внести одну сущест­ венную поправку: любовь ж женщине должна быть тоже только одна. И мать написала: «Хорошо, что ты так думаешь, Саша». Сейчас он следил глазами за Варей и решил: именно Варя будет единственной. Когда она отдалилась от Поли и усе­ лась у кромки плота, Александр спросил сам себя: почему это? И удовлетворенно и торжествующе ответил: знаю! Потом вспыхнул костер и загородил еле приметную фигуру Вари. Ирина Даниловна, придерживая левой рукой платок, треплющийся на резком, холодном ветру, рассказывала: — Раньше, бывало, уедешь куда — конечно, на плотах я не плавала, торо­ пишься домой: встретят муж, сын, — радостно. Полная жизнь. А теперь прие­ ду, Васятка: мама, мама! — я к нему вся, а себе ласки нет. Холодно в доме. Вы не подумайте, что я жалуюсь •— жаловаться нечего, просто так я, из от­ кровенности к вам, говорю. Теперь у ме­ ня на всю жизнь дума другая: Васятку вырастить и чтобы с ним и с его женой не случилось такое. Я бы ради этого не знаю на какой подвиг пошла!.. — Это тоже подвиг, — Александр по­ казал на кипящую волнами даль Енисея. — Плавить лес? Эго не подвиг, — повела плечами Ирина Даниловна, — это обыкновенное дело. — Подвиг тоже обыкновенное дело,— возразил Александр, — только сделанное на пределе человеческих сил. — Вот то-то и есть, что на пределе, — сказала Ирина Даниловна, — а мы с вами сидим д а . потихонечку разговари­ ваем, а другие в шалашке на теплой по­ стели спят. Подвиг! Нет, вы не смейтесь над нами... Александр не стал спорить. Тот подвиг я велик, когда человек не наблюдает момента его свершения. Пойми он это — залюбуется собой, и все погибло. Подвиг — когда он сделан в движении вперед, на пути в вершине. Остановись — v путь тебе только назад, книзу. Ирина Даниловна вдруг перегнулась через перила гулянки и окликнула: — Есения, ты? — Я, — ответила снизу Есения. — Ты чего не спишь? Смотри, с утра тебе на вахту. — Не ново, — и, ворча, ушла в ша­ лашку. Ежась от все усиливающегося резкого ветра, Ирина Даниловна сказала: — Знаете, чего она по ночам все вы­ ходит, смотрит? «Сплавщика» ждет боль­ ше всех. Всем нам «Сплавщик» пароход, а ей — Ванюшка Доронин. Александр не нашел, что сказать. Ири­ на Даниловна заговорила снова: — У Есении, сами видите, характер какой, а вот Ванюшка от нее был без па­ мяти. Стало быть, сердце само знает, кого полюбить. Бывало-, он в ней с любовью, а Есения к нему — с ехидством. Уехал на фронт, силы набрался — ей ни сло­ ва. А теперь уже она от него с ума схо­ дит. Ждет, и не знает, какая будет встре­ ча. — Пожалуй, он ей не простит, — сказал Александр. — Вы, наверно, никогда еще не лю­ били, — тихо и задумчиво возразила Ирина Даниловна, — и не знаете, как это бывает. Еогда любит, человек собой не владеет. — А если нет взаимной любви? — Ну, тогда, конечно, все бывает очень запутано... Она говорила и смотрела мимо Алек­ сандра на прыгающие и мельтешащиеся в лунном свете волны, на красной звез­ дочкой тлеющий в дальнем конце плота костер, там, где сидела Варя. — Я бы вам сейчас рассказала... Она не поворачивала к нему головы. Внезапное волнение охватило Алексан­ дра. Ему почудилось, что Ирина Дани­ ловна скажет ему сейчас те слова, что он сам берег для Вари. И непреоборимая потребность предотвратить это, не даю, ему свершиться заставила сказать сло­ ва, в смысл которых т сам даже не имел времени вдуматься: — Ирина Даниловна, скажите: зачем вы положили мне на подушку этот пла­ ток? Она медленно повернулась, взяла про­ тянутый платочек. Лицо было такое, словно Александр ударил ее по щеке. — Нет, — покачала она голо-вой. — я уже не девушка, чтобы класть на по­ душки платки...