Сибирские огни, 1947, № 6

Дул сильный низовой ветер, значит, тумана не будет. Евсей Маркелыч наде­ ялся сделать за ночь километров двад­ цать— тридцать. Но легче ему не стало. Еще сильнее схватила головная боль и он, было приподнявшись, повалился опять на постель. — Кидайте якорь, — сказал, вздыхая, — делать нечего. Ныряя в разрозненной ряби мелких облаков, невысоко над землей катилась луна. Бледиые лучи перебегали по неспо­ койной поверхности Енисея. Ширина ре­ ки здесь казалась непостижимо большой, будто низкие тени лежали берега. И как ворота в неизвестность, далеко впереди подымались два утеса. Похоже было, что там копчалась река. — Плесо здесь прямое,— сказал Алек­ сандр, — мне кажется, что посреди реки я отмелей быть пе должно. Зачем бросать якорь, Евсей Маркелыч? Поплывем. — Ирина и так весь день па вахте, — с трудом выговорил Евсей Маркелыч. — Я могу постоять,— вызвался Алек­ сандр. Евсей Маркелыч прикрыл ладонью глаза и замолчал. То ли припоминая, ку­ да повернет за утесом Еписей, то ли об­ думывая, как можно доверить Александ­ ру ночную лоцманскую вахту, когда на реке гуляет ветер и за поворотом станет давить плот к берегу. Не спокойней ли бросить якорь? Говорят: тише едешь — дальше будешь... Будешь ли?.. — Становись, — сказал он. — Если что: придешь, спросишь. — И я не устала, — вмешалась Ири­ на Даниловна, — могу и я постоять. — Стойте оба, — махнул рукой Евсей Маркелыч, — у тебя, парень, смелости больше, а Ирина, как никак, слив воды понимает лучше твоего. Варя собиралась итти с Александром нести очередную вахту на реях. Услы­ шав решение отца, она закусила губу. Сразу пустынной и холодной ей показа­ лась ночь, что придется провести без Александра. Взяв себе Полю в напарницы и уйдя с нею в корму, Варя глаз не сводила с гу­ лянки, где рядом стояли Ирина Данилов­ на с Александром. В неверном свете лу­ ны, на большом расстоянии, гулянка представлялась тонким черным силуэтом на сумрачном небе., В путанной игре те­ ней и света с трудом можно было по­ нять, что на гулянке два человека. И только. Но Варе сегодня казалось, что она различает их каждое движение,каж­ дый жест и даже слышит слова. Она видела тихую задумчивую улыбку я а губах Ирины Даниловпы и досадовала на себя, что не умеет так улыбаться. Та ласковая... Она... Слезы навернулись у Вари па глазах. Ирина Даниловна любит и поговорить. Она умеет. Она все умеет, она будет с ним всю ночь разговаривать. И ему не будет с ней скучно... А эта Поля сейчас болтает, болтает... Ну, чего она говорит?.. Кому интересно? Дался ей этот Феденька! Вернемся домой, будет тогда тебе Фе­ денька, а сейчас... — Поди, проверь рунталь, — закри­ чала она на Полю. — ветром раскачает рею, развяжется. Поля беспечно отмахнулась. — Не развяжется. А развяжется — никуда не уйдет. — А я тебе говорю: посмотри, — строго повторила Варя. Поля и с места не двинулась. Тогда Варя пошла в рее сама. Пощу­ пала узел. Все было в порядке. Но она не вернулась к Поле, села на бревно и снова стала глядеть на силуэт гуляпки. Поля натесала щепок, разожгла костер. Дрожа, поднялось легкое пламя и сразу, как пологом, задернуло все, что находи­ лось поодаль... С гулянки ночью река казалась бугри­ стой. Словно чудом каким держался плот на середине, не скатываясь к берегам. И только потому, что нельзя было попять, в какую сторону ои должен скатить­ ся, Александр удерживался от соблазна закричать: — Эй, вахта, реи отдай!.. Ирина Даниловна смотрела на реку спокойно. Плот хорошо держался фарва­ тера. Здесь ветер бил прямо в лоб ему и до самого поворота — часа два или три, отдавать реи не требовалось. Александр стоял рядом с Ириной Дани­ ловной, облокотись на перила. От брусь­ ев пахло свежей еловой смолой и это ему сразу напомнило ночь, когда они вместе с Ириной Даниловной ездили на берег за корьем. С тех пор так, наедине, им оста­ ваться еще не приходилось, и Александр не знал с чего начать разговор. Он видел, как в корму плота прошла Варя. Догоняя ее, по бревнам запрыгала Поля. Вот она что-то говорит и громка хохочет. Откуда это у девушек берется столько веселья? Словно светлый родник потока жизни у них всегда плещет оно. Не от­ сюда ли и начинается жизнь?.. Ирина Даниловна тихо сказала: — Эх, Васятка, где ты, мой сыночек? И задумчиво подперла щеку рукой. Александру с точностью до отдельного слова вдруг вспомнилось место из письма матери (всегда любившей немного иофи-