Сибирские огни, 1947, № 6

— Видишь," легок плот не только ос­ насткой своей, — продолжал, словно сам с собой рассуждая, Евсей Маркелыч, — команда-то тоже легкая у меня... — Мужиков я тебе дать не могу, — перебил Петр Федорович, — сам знаешь, нет сейчас никого. Покрепче девчат в руки восьми. Пусть заваляются. — Закаленные они, хватит с них, — усмехнулся Евсей Маркелыч, — я с ними сколыоой год уже плаваю. Да только думали они: сгоним плот в Мак- лакову — домой через недельку вернем­ ся. Не вышло. Как по-вашему: это их не подточило? — Свыкнутся. — Свыкнутся, оно верно, — вздохнул Евсей Маркелыч, и было приятно, что не убедил его Петр Федорович. — Все обуты, одеты кто как. На такое плаванье не рассчитывали. А там начнутся дож­ ди, холода... — Дадим одежды, обуви. — Всех по-настоящему сейчас не оденете. — По-настоящему всех сейчас не оденем, — согласился Петр Федорович, — но кой-что дадим, все-таки. Осталь­ ное с пароходом вам подошлем. — Потом, и осень в низовьях, сами знаете, какая злая бывает. Много ли ма­ ло, а на волнах покачает, в снегу, в дожде. Косохлестом всю душу выморит. — А я думаю девчата выдержат. — проговорил Петр Федорович. — Выдержат! Выдержат, Петр Федо­ рович, — вдруг вскрикнул Евсей Марке­ лыч, и нотка горечи и обиды прозвенела в его голосе, — как не выдержат: вы­ держивали и еще выдержат. А тоже и пожалеть хочется. Пора бы уж... — Пора ли? — поднял потемневшее лицо Петр Федорович. — Нет, пожалуй, еще не пора. А потом, жалость — это самое последнее чувство к человеку. Не жалеть, а ободрять, поддерживать надо человека. Жалостью и сильного человека можно убить. — Как жалеть. — А так: одной жалостью, ничем ему не помогая, — и хлопнул себя ладонью по коленке. — Словом так: Лес внизу сейчас пуще чем хлеб нужен. Какие рас­ суждения вокруг этого ни разводи, а конец у них будет в.сегда один: плот до­ ставить обязательно. Нельзя не доста­ вить, понимаешь, Евсей Маркелыч, нель­ зя. Там торопятся, строят, перед всей страной обязательство взяли, а мы, вот двое с тобой, все смажем, весь твор­ ческий под’ем. Как это назовешь? А? Вот я попозже с девчатами твоими еще поговорю... Евсей Маркелыч достал из кармана* трубку. Словно силясь расплющить ее пальцами, плотно набил табаком. Попро­ сил: — Петр Федорович, дай огонька. Тот отрицательно качнул головой. — Не дам. В карман лезть далеко. Трудно. Вставать надо. Евсей Маркелыч посмотрел на него 1 недоверчиво. •— Шутишь, Петр Федорович? — Какие же шутки? — пожал плеча­ ми Петр Федорович. — Закурить тебе сильно захотелось, а малости нехватает: огня. У меня есть, а я тебе не даюг трудно мне. Там тоже завод кончают, а леса нет... Малости нехватает... — Это не пример, Петр Федорович. — А ты подумай. Может, и пример. А теперь, на тебе спички. Для тебя, так и быть, встану. Евсей Маркелыч закурил. Сразу раз­ гладились у него на лбу морщины и весь он посветлел. — Пароход-то откуда нас потянет, Петр Федорович? — Отремонтируем — и сразу пойдет. Думаю, до1гонит вас над порогом Осинов- ским. А тут придется, пока, пойти само­ сплавом. — Худо без парохода-то на Енисее. Опасно. — Другого ничего не придумаешь. Все-таки, пойдете, не на месте стоять, А пароход у порога догонит и тогда уж до конца поведет. — А какой пароход? Наш «Сплав­ щик» ? — Да. — Малая в нем сила. — Хватит. Где же я тебе возьму теп­ лоход на девятьсот сил? «Сплавщик» — большая помощь. Они вышли на плот. Трос был уже снят, и катер ушел за новым грузом. Девчата начинали перевязку ошлаговки. Ковыляя, прошла Фима. Она несла на плече моток проволоки. — Ты что это? — спросил Евсей Маркелыч. — Вчера нечаянно брусом ударила,— сказала Фима, и слезы стояли у нее на глазах. — А ну, покажи. Фима сняла ботинок, стащила чулок. Нога посинела и припухла. Девушка ти­ хо всхлипывала. — Чего же ты ходишь? — сердите сказал Евсей Маркелыч. — Дожала бы, что ли. 1 как это тебя угораздило? По­ чему сразу не сказала? — Думала, так пройдет. — Тебе в медпункт надо съездить. —■ вмешался Петр Федорович, — сделать •